– Ты не увлекался коллекционированием монет, марок или книг – спросил Саров.
– Нет, – понимая, куда клонит политработник, ответил Куликов.
– Жаль. – Вполне искренне заметил Саров, чем удивил Куликова уже привыкшего, что весь этот человек улыбка, речи, все – фальшивое со вторым дном ласкового вымогателя.
– Очень жаль, – еще раз сказал Саров, – Ну хорошо, грамотные люди нам нужны. А теперь для порядка проверим рюкзак, я конечно верю. Что там нет водки. Однако, дисциплина, прежде всего. – Улыбался Саров.
В рюкзаке, сверху лежали шесть бутылок «Буратино» из от хлебниковских родственников. Саров попросил две, сославшись на то, что они с прапорщиком, хмурым субъектом, который все время, молча, смотрел в окно купе, не успели купить воды в дорогу. Вернувшись к своим, Куликов выяснил, что офицер и прапорщик «не успели» запастись, еще многими другими вещами. Поборы проводились с каждого, у кого хоть что-либо было. Особенно хороший улов был в виде разнообразных консервов. Саров после проявленных хлопот о личном составе вверенных ему людей, получил несколько кличек, о которых конечно не догадывался. Хомяк-хлопотун, по аналогии с енотом-полоскуном. Закрепилось Хлопотун, хомяк отпал – Саров был довольно тощего телосложения. От Хлопотуна провели линию через туалет, в который Саров как-то часто заходил, и родилось – Продристун-Хлопотун. В целом Сарова не очень полюбили и вряд ли в бою прикрыли своим телом. «Тихо! Хлопотун идет! Прячь еду!», – стало дежурной шуткой.
Вечером спецэшелон, набитый призывниками, оставил Оренбург далеко позади. Саров разобравшись с консервами, запаса которых ему и прапорщику хватило бы на три месяца, собрал еще по пять рублей с призывников «на чай». Это он уже не лично сделал, а через назначенных им старших в каждом отсеке-купе.
Приехали! Севастополь
Трое суток военный эшелон медленно тащился за запад, останавливаясь на каждом полустанке. Изредка грузили и выгружали новобранцев. Так он по замысловатой дуге дошел до Нежина, где была большая учебка Советской армии. После Нежина в вагоне стало гораздо свободней. Остались только те, кому предстояло служить в Крыму.
Время не занятое сном убивали, как могли. Играли в карты, пока прапорщик не отобрал последнюю колоду. «Азартные игры развращают», – сказал прапорщик, выдохнув перегар. «Ну и что, что в дурака, от дурака, до очка – один шаг». Тогда Куликов на двух листах бумаги нарисовал