– Ты тоже участвовал в этой битве?
– Скажем так, я там присутствовал. Не в первых рядах. Ну, так пару раз кого-то пнул, раз мне в ухо прилетело. В общем вошел в число ветеранов. Тут ведь в стороне отсидеться не получится ты или со всеми или тебя затопчут свои же. Выбор не велик. Зато теперь у нас на Горпухе, не райские кущи, но крайностей тоже нет. Ты просто не представляешь, какой беспредел, был тут до этой войны. Сейчас все знают свое место и пределы допустимого. Для нормального человека – это тоже дурдом, но в нем есть свой порядок и место для выживания каждого индивидуума. Вот, чмошники, их ведь в петлю не пытаются загнать, так пнут слегка, чтобы не расслаблялись и знали свое место. А было иначе. – Кулыгин, задумался. – Да было значительно хуже. Дедовщина придавлена национальным вопросом и не принимает звериного облика. До вот этой нашей революции, тебе может показаться странным, но тут царил просто ужас, а теперь всего лишь обыкновенный кошмар.
– Ты слышал, что узбеку, тощий пацан, из моего призыва, безобидный, почки отбили? – Спросил Куликов.
– Видишь ли, – ответил задумчиво Кулыгин. – Я, как и ты могу лишь наблюдать со стороны за всем, что у нас происходит. Большого влияния на ход дел я не оказываю. Мне многое тут не нравится и я бы предпочел пройти все это заочно. Если честно. «Блатные» и «приблатненные», вот хозяева казармы, они задают тон, они выбирают немногих как объект для издевательств. Показывают всем остальным, кто хозяин. Из-за пустяка, этот узбек попал под раздачу. Недостаточно быстро выполнил распоряжение. Семеро «приблатненных» отбили ему почки. Его комиссуют, я в штабе слышал. Он настолько запуган, что даже инвалидность не заставила его назвать тех, кто его бил. Неожиданно прокуроры заинтересовались, и замять это дело, видимо, не удастся. Двое под следствием.
– Разве это что-то изменит? – Усомнился Куликов.
– Горбатого могила исправит, – согласился Кулыгин. – Командование борется с последствиями, а не с причинами. Что толку пугать дисбатом того, кто без чифира утром с постели встать не может, а пьют почти все поголовно, даже «истинные» мусульмане. Свинину не ест, а выпить не откажется. Тут одного парнишку изнасиловали, пользовались некоторое время. Командиры узнали, перевели его в другую часть. Никого не посадили. Зачем лишней судимостью показатели портить. Вообще, – рассуждал Кулыгин, – «блатные» менее опасны, чем «приблатненные».