– Ты откуда его знаешь?
– Жили рядом раньше. Потом мы переехали. Но он меня помнит. Пошли!
– Ну пошли, – согласился я. Любопытство взяло верх.
Нам повезло. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Женю мы встретили на улице недалеко от нашего учебного заведения.
Мой приятель без лишних разговоров налетел на своего старого знакомого и стал объяснять ему, что нужно сделать, будто тот был его вечным должником.
– Давай хотя бы присядем, – сказал Женя, кивая в сторону детской площадки со столиками и скамейками. Пока мы шли, он пристально посмотрел на моего однокашника и неуверенно спросил: – Ты Витька?
– Витька, Витька, – подтвердил приятель, усаживаясь на скамейку, хотя он был никакой не Витька, а Серёга. – Давай по-быстренькому сделаем расчёты и разбежимся. Я тебе за это мороженое куплю. Ты, главное, эпюры построй, а то я в этом полный ноль. Вот, смотри, это задание, это…
– Сам разберусь, – оборвал его Женя, подвигая к себе поближе тетрадь. – Ручку дай.
Сергей протянул ему шариковую авторучку и многозначительно посмотрел на меня: гляди, мол, что сейчас будет.
Я впервые видел вблизи нашего сумасшедшего гения. На вид ему было лет сорок. Невысокого роста, плохо побритый, почти лысый, в изрядно поношенной и давно не стиранной одежде он производил впечатление одинокого и несчастного человека. И, тем не менее, я не увидел в нём признаков каких-то отклонений от нормы. В моём представлении сумасшедший должен был иметь безумное выражение лица с глазами навыкате, дёргающееся тело, бессвязную речь и неконтролируемые действия. А этот был самым обыкновенным, похожим на рабочего завода, который заглянул домой на обеденный перерыв. Таких мужиков была треть города. Но когда я увидел, как Женя заработал шариковой ручкой по бумаге, то понял: человек он необыкновенный. Так быстро писать цифры и формулы, рисовать балки, эпюры, графики и при этом пользоваться только своей головой мог только гений. Не прошло и десяти минут, как Женя уже подводил итог. То, что мы могли сделать за несколько дней, он сделал за считанные минуты. Я как заворожённый, затаив дыхание, следил за руками и лицом этого человека и не понимал, почему люди считают его безумцем и дали обидное прозвище Женя-дурачок.
Вдруг Женя перестал писать, посмотрел на моего приятеля и сказал:
– Но это слишком простое решение. Можно сделать всё по-другому и гораздо точнее.
– Не надо по-другому! – испугано воскликнул Сергей, хватаясь за тетрадь.
Женя крепко прижал тетрадь к столу, не позволяя её у него отобрать, и голосом, полным убеждённости в своей правоте, произнёс:
– Ты не понимаешь. Этот метод определения прогибов при помощи эпюры изгибающих моментов давно устарел. Это по учебнику Тимошенко. Я у него учился. Он догматик,