– Я вас совсем не понимаю, – вытаращил глаза председательствующий, затем налил полный стакан воды из графина и залпом выпил. – Чего же вы тогда хотите?
– А чтобы ихнего начальника, этого Петровича, наказали.
– А его-то за что? – ещё больше удивился Фёдор Степанович.
– Ну как же? – в свою очередь изумилась женщина непонятливости судьи. – Это из-за него рушится наша семья.
– Да почему это из-за него? – уже не скрывал возмущения Кулиш.
– Да ну как же? – искренне не понимала тупости председательствующего Антонина. – Если бы Петрович не отправил моего Васятку раньше времени домой, то всего бы этого не было и семья бы наша не рушилась. А теперь Васятка отказывается со мной жить.
Зал загудел. Фёдор Степанович осушил второй стакан. Старая дева, общественный обвинитель, стала усиленно протирать очки.
– Я всё же не могу понять, Антонина, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Кулиш, – от нас чего ты хочешь? Чем мы можем помочь в ваших семейных делах?
– А накажите Петровича и Васятке скажите, чтоб домой шёл, – уверенно потребовала женщина.
– Это ваши семейные дела. Разбирайтесь сами. Мы тут при чём?
– Вас поставили судить, вот и судите по справедливости. Не хотите наказывать начальника? Ладно, не надо! У вас никогда начальство не виновато! Но Васятку верните домой!
– Да забирай ты своего Васятку и иди себе… – начал закипать Фёдор Степанович.
– Ну, так вы ему скажите, чтобы домой шёл, – не отступала женщина.
– Да как я ему скажу? Он взрослый человек, сам знает, что ему делать.
– Не хотите, значит, по-хорошему, – в голосе женщины прозвучала угроза, – и на вас управа найдётся. Я в горком пойду!
– Да иди, иди куда хочешь!
– И пойду! Я этого так не оставлю! У нас семья рушится, а тут такое равнодушие. Вы ещё попомните меня, Фёдор Степанович!
– Мухин, дорогой, – взмолился общественный судья, – забери нах… бога ради, свою жену и идите, дома разбирайтесь, а то я уже них… ни хрена не соображаю. Все мозги за… замучила в доску! Заседание товарищеского суда объявляю закрытым! Просьба всем разойтись к е… едрёной маме.
Фёдор Степанович вылил остатки воды в стакан, но не выпил, а плеснул себе за ворот рубахи и повалился на стул, растирая ладонью грудную клетку.
– Дурдом, – пробормотал он, глядя на весёлую публику, покидающую зал. – Такого цирка у меня ещё не было.
Последней зал покидала чета Мухиных. Антонина, вцепившись в руку мужа, пыталась тянуть его к выходу и приговаривала:
– Васятка, ну пойдём домой. Ты же слышал, что сказал Фёдор Степанович: чтобы ты забирал меня домой и там разбирался. А я согласная. Я и курочку приготовила, как ты любишь, и оладушков напекла. Ну, пойдём домой, Василёчек…
Надёжное