Раскрыв рот в удивлении, Саша начинал смутно припоминать: похоже, он и правда когда-то здесь бывал. Вот только когда? Увидев впереди Настасью, подросток направился к ней. Шаги школьника гулким эхом отдавались в пустом зале станции-призрака. Задумчиво стоя боком к нему, Настасья молча направляла свой фонарь в стену, пока, почти вплотную подойдя к ней, он не обратил своё внимание – название: на небесно-голубом, золотыми, витиеватыми, точно вырезанными из чьей-нибудь рукописи, буквами было написано:
«Театральная»
– Когда-то станция – негромко, стараясь не порождать эхо, говорила она, – Была пересадочной между Астраханской и Октябрьской линией. После открытия синей ветки, до её продления поезда с «Театральной» не разворачивались тут, а ехали дальше по зелёной в сторону Реэ-э-э… «Комсомольской» – оговорилась Настасья так, будто так и планировала – Потом, правда, ветку довели до «Парка имени Горького», и поезда перестали ходить к нам. А съезд остался.
В голове Саши быстро вспомнилось: «Театральная»! Ну конечно! Давным-давно, когда они с Настасьей ещё встречались, парень пересаживался здесь на зелёную линию и ехал до «Комсомольской», где она как раз и жила. Посветив в дальний конец платформы, в глаза Александру бросилась приклеенная над лестницей надпись «Переход на Астраханскую линию». А через мгновение увидел, что выход закрыт: лестница, ведущая на зелёную ветку, была наглухо забаррикадирована металлическими решётчатыми воротами с кодовым замком и табличкой «Прохода нет».
– После войны, – не своя взгляда своих искусственных глаз с названия, продолжала эта рыжая, – Та платформа какое-то время ещё продолжала работать, но из-за близости границы стала конечной. Представляешь: сама станция в России, а оборотные тупики – в Азовской Республике! Ха-ха! – грустно хихикнула она, – Поезда просто дальше уехать не могли, и обе стороны закрыли до поры до времени на это глаза. Пока не возвели Стену. Из-за близости границы «Театральную» закрыли, на сей раз окончательно. Грустно вышло –