Восстание. Радмила Александровна Ёлкина

стояли как вкопанные, не зная, куда можно спрятаться. По очертаниям, которые я видела в темноте, это был мужчина. Это был наверняка Дежурный, я была уверена, что это он на восемьдесят процентов, так как в этом районе парни редко выходили ночью из домов, а Дежурные все время ходили по ночам. И вдруг он на миг включил фонарь и направил на нас. Я успела только сильно испугаться и увидеть глаза этого Дежурного. Они были голубыми. И выглядели они яркими. Могу поспорить, что я их где–то видела. Я не успела разглядеть человека, так как он тут же выключил фонарь и пошёл дальше своей дорогой. Мы с Вовой еще минуты две стояли в молчании, переваривая все то, что сейчас было.

      – Это… был Дежурный? – спросил меня Вова. Он был потрясен не меньше меня. Мы стояли лицами друг к другу, и я слышала, как тяжело он дышал.

      – Да, похоже на то, – ответила я тихо, и мы двинулись дальше. – Это странно. Правда, странно.

      Но Вова мне не отвечал, я только слышала его шаги. Я начинала видеть очертания дома, к которому мы шли. Если честно, то я и не очень–то хотела идти туда. Ведь в этом доме тоже когда–то жили обычные люди, и их всех убило правительство. Теперь только и остался от них этот старый дом, который должен был нам помочь. Я не хотела ощущать эту пустоту, которая там должна была быть. И, наверное, входя в чужой дом, пусть уже и пустой, чувствуешь какое–то угрызение совести, будто ты зашел в дом, в котором на самом деле жили люди. Будто нарушаешь покой душ, которые обитают в этом доме. Но мне нужно было его осмотреть. И вот мы совсем близко к нему подошли. Калитка ходила туда–сюда от ветра и скрипела. Окна были разбиты, а старый двор уже давно порос травой. А трава эта была где–то по колено.

      – Это довольно странно, – говорил Вова, идущий впереди меня. – Кто–то был здесь совсем недавно. До дома протоптана тропинка. Видишь? – я выглянула из–за его спины и убедилась в том, что он говорит правду. – Что если там Дежурные? – спросил он немного погодя. Мы стояли в этой траве и смотрели друг другу в лица. Дул ветер, который наверняка пытался отрезвить меня. Я почти спала на ходу. Вова снова повторил свой вопрос.

      – Им здесь определенно нечего делать, Вов, – ответила я ему. – У них богатые дома! Не будут же они здесь тусоваться. Это нелогично. Так что давай иди дальше!

      Мы зашли в этот заброшенный дом. Тут была только тьма.

      Вова включил свой фонарь. Все было таким мрачным, что мне стало не по себе. Сначала я увидела деревянный стол и несколько стульев. Здесь жила семья. Под ногами скрипели уже прогнившие доски. Мы стали продвигаться дальше. Умывальная комната, где стояли заржавевшие тазы. Потом чья–то спальня, в которой стоял небольшой комод и кровать. Я пошла к пыльному комоду. Я попросила Вову посветить мне. Открыв первый ящик, я обнаружила, что там лежали вещи, их было немного, они были старыми и серыми, впрочем, как и все в этом доме. Во втором тоже была одежда, но она была меньше по размерам. Наверное, это были детские вещи. Тут же лежали фотокарточки. Я достала их. На одной из них была маленькая девочка с косичками, державшая в руках букет ромашек,