Каждый из нас невольно сравнивает себя с окружающими. Встречая сверстника, в чем-то превосходящего нас, мы испытываем смешанное чувство ревности и зависти, корни которого лежат в природном инстинкте соперничества. С возрастом этот инстинкт ослабевает, но в молодости бывает очень острым. Образ конкурента, с преувеличенными нашим воображением достоинствами, болезненной занозой сидит в памяти. Подозреваю, что столь же острые уколы зависти испытывают женщины в обществе яркой красотки, нагло перехватывающей все мужское внимание. Конечно, мужчинам это пережить легче, поскольку у нас есть больше возможностей сказать: зато! Зато у меня есть разряд по боксу, зато я закончил мехмат университета, зато поднимался на Эльбрус, зато имею публикацию в журнале. Да мало ли чем можно себя успокоить!
Однако это был не тот случай. Успокоить себя мне было нечем. А вот ему было чем, хотя он этого и не афишировал. Во время слета выяснилось, что у него есть и свои, весьма неплохие, песни. А впоследствии стало известно, что он кандидат в мастера спорта по плаванию и гимнастике, и даже входил в молодежную сборную страны. Одно это могло убить самолюбие любого сверстника. Но и это, как оказалось, была лишь видимая часть айсберга.
Люди отзывались о нем по-разному. У девушек при упоминании о нем вспыхивали глаза. Сотрудницы постарше тоже не скрывали восхищения: «Комсомолец, спортсмен! Красавец! На гитаре поет». В мужских компаниях кривили губы: «Бабник». А его начальник как-то сказал: «Какой он работник? Да никакой!». Каждый видел в нем то, что был способен увидеть. А вот я не мог высказать конкретного мнения. И чем больше его узнавал, тем сложнее было это сделать.
Вообще-то говоря, я тоже считал себя личностью неординарной, и имел для этого определенные основания. Внешне, хотя и не подходил под эталон брутального мачо, был высок, строен, спортивен. Кроме того, обладал логическим мышлением, неплохо подвешенным языком и чувством юмора, а также некоторым кругозором и запасом общекультурных знаний, почерпнутых из прочитанной в детстве литературы. Окончив московский институт с красным дипломом, получив весьма престижную специальность и нахватавшись верхушек столичной культуры, я был достаточно самоуверенным субъектом, и привык свысока поглядывать на окружавшую меня провинциальную обстановку. Поэтому встреча с этим человеком, фактически, моим сверстником, стало для меня чем-то вроде неожиданного и очень неприятного холодного душа. Я видел, что во многом проигрываю ему, и остро переживал свою, казавшуюся мне очевидной, неполноценность. Эта нетривиальная личность постоянно привлекала мое внимание, вызывая противоречивые чувства и эмоции.