Сестры Гончаровы. Которая из трех. Михаил Дементьев

тяжесть содержания ее семьи падает на одного Пушкина, а родные ей почти не помогают. И она права. Холостой Иван Николаевич получал 7—10 и даже более тысяч в год только ради удовлетворения тщеславия Натальи Ивановны и Дмитрия Николаевича, гордившихся тем, что член их семьи служит в императорской гвардии. Сестрам выплачивалось по 4500 рублей в год, а Наталье Николаевне из доходов семьи выделялось значительно меньше всех (1100–1500 рублей), не говоря уже о том, что она не получила никакого приданого и долг в 11 тысяч Пушкину так никогда и не был возвращен Гончаровыми. «Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия»[19],– пишет она. Видя его тяжелое моральное состояние, Наталья Николаевна старается щадить мужа, не беспокоить его своими домашними затруднениями. И не на туалеты и выезды в свет были нужны ей эти деньги, а на содержание детей – цель, которую она справедливо считает благородной.

      Пушкин не знал об этом ее письме, но знал вообще о намерении жены обратиться к брату с просьбой об увеличении ей содержания. Еще в мае месяце она, по-видимому, советовалась с ним но этому поводу. В письме от 18 мая 1836 года Пушкин пишет жене:

      «… Новое твое распоряжение касательно твоих доходов касается тебя, делай как хочешь; хотя кажется лучше иметь дело с Дмитрием Николаевичем, чем с Натальей Ивановной. Это я говорю только dans e’interet de Mr Durier et Mde Sichler⁷³⁷⁴[20], а мне все равно».

      Щепетильный Пушкин не мог, конечно, допустить, чтобы жена просила у родных на содержание детей, и, вероятно, Наталья Николаевна, зная это, не мотивировала так в письме к нему свое намерение просить у брата и матери назначить ей содержание, равное тому, что получали сестры.

      Но обеспечить будущность своих детей Пушкин очень хотел, об этом он не раз пишет жене. Об этом же говорит и новонайденное его письмо от 1833 года, в котором он просил Наталью Ивановну обеспечить внуков.

      «… Мое семейство умножается, растет, шумит около меня, – писал он Нащокину 10 января 1836 года. – Теперь кажется и на жизнь нечего роптать и старости нечего бояться. Холостяку в свете скучно: ему досадно видеть новые, молодые поколения; один отец семейства смотрит без зависти на молодость, его окружающую. Из этого следует, что мы хорошо сделали, что женились».

      Особенно любил Пушкин старшего сына Сашу. Об этом свидетельствуют его письма к жене. С не меньшей заботой и любовью относилась всю жизнь к детям и Наталья Николаевна. «Я никогда[21] не могла понять, – писала она уже в 1849 году, – как могут надоедать шум и шалости детей. Как бы ты ни была печальна, невольно забываешь об этом, видя их счастливыми и довольными».

      И, наконец, два последних письма, относящихся к 1836 году. Обращают на себя внимание те немногие строки, которые адресует Наталья Николаевна брату по поводу его женитьбы. Она только что получила от него письмо и писала под его впечатлением. А в этом письме он, очевидно, «советует» сестре, ввиду их тяжелого материального положения, уехать на