Он посмотрел на меня, потом на небо и медленно поднялся, отряхивая от пыли свои старые джинсы.
– Тут не машины, а кой-что похуже людей пугает. – Он шагнул ко мне и спросил: – В город?
Я кивнул, он сел, все еще дикий какой-то, чем-то напуганный, с мелкими каплями пота на лбу, с темными мокрыми кругами на рубахе под мышками.
– С утра кросс затеял? – спросил я.
– Хуже, – повторил он и полез в карман. Оттуда на сиденье машины вместе с платком выскользнул вороненый „барки-джонс“ образца пятьдесят второго года.
Я удивленно присвистнул:
– Гонка преследования?
В глубине души я уже жалел, что связался с ним: не люблю таких встреч на дороге.
– Дурак, – беззлобно ответил он на выдавший меня взгляд. – Это не мой, а хозяйский. Я тут за стадом присматриваю. На ранчо Виниччио.
– Ковбой?
– Какой там ковбой… – поморщился он, вытирая вспотевший лоб. – Я и на лошади-то сидеть как следует не умею. Просто деньги нужны. Осенью учиться пойду.
Я внутренне усмехнулся: кровожадный гангстер, спасающийся от шерифа, превратился в обыкновенного студента, прирабатывающего на вакациях.
– Митчелл Кейси, – представился он.
Я тоже назвал себя, рассчитывая не без тщеславия, что имя мое, воспетое газетами со времени встречи с драконами на Мак-Мердо, докатилось и до него, но ошибся. Он не слыхал ни обо мне, ни о розовых „облаках“: два месяца ни радио не слушал, ни газет не читал: „Может, уже война началась или марсиане высадились – один черт, ничего не знаю“.
– Войны пока нет, – сказал я, – а марсиане, пожалуй, высадились.
И рассказал ему коротко о розовых „облаках“. Но я не ожидал, что мой рассказ вызовет у него такую реакцию. Он рванулся к дверце, словно хотел выскочить на ходу, потом разинул рот и дрожащими губами спросил:
– С неба?
Я кивнул.
– Длинные розовые огурцы. Как самолеты пикируют. Да?
Я удивился: говорит, газет не читал, а знает.
– Только что видел, – сказал он и снова вытер выступивший на лбу, должно быть, холодный пот: встреча с нашими знакомцами из Антарктики его совсем доконала.
– Ну и что? – спросил я. – Летают, точно. И пикируют. И на огурцы похожи. А вреда никакого. Один туман. Трусишка ты, вот что.
– Всякий струсил бы на моем месте, – все еще взволнованно проговорил он, – я чуть с ума не сошел, когда они стадо удвоили.
И, почему-то оглянувшись сначала, словно боясь что его могут подслушать, тихо прибавил:
– И меня тоже.
Ты уже, наверное, понял, Юри, что Митч попал в такую же переделку, как и мы с тобой. Эти чертовы „облака“ заинтересовались его стадом, спикировали на коров, а наш храбрый ковбой полез их отгонять. И тут началось нечто совсем уже непонятное. Один из розовых огурцов подплыл к нему, повис над головой и приказал отойти. Не словами, конечно, а как гипнотизер на ярмарке, – отойти назад и сесть на лошадь. Митч