Аккуратно приоткрыв дверь, я увидела, что сестра сидит на кровати по-турецки, уставившись в телефон. Я вошла, готовясь к расправе, но Злата была слишком увлечена социальными сетями. Бросив на меня рассеянный взгляд, она продолжила торопливо вдалбливать в телефон очередной пост. Из любопытства я взяла свой смартфон и просмотрела социальные сети сестры. Как я и предполагала, там не было ничего интересного: несколько фото, сделанных еще в машине, где Злата, придавив меня к спинке кресла, изображала уныние. Сеня в кадр почти не попал, виднелось только его мощное плечо, я же выглядела сонной и наполовину придушенной.
«Мы с Сеней и нашим лягушонком скачем в коробчонке по полям и весям», – так сестра подписала фотографию.
Я мысленно сделала зарубку: не забыть зайти в ее блог и вбросить туда несколько комментариев, припомнив «лягушонка». У меня, кроме собственного аккаунта, было еще несколько, в том числе два, которыми я троллила сестру. Один – от якобы испанского мачо Хосе, по сценарию, забрасывающего Злату комплиментами. Второй – от злобного комментатора Артура Тряпочкина, высмеивающего образ Златы, ее наряды и манеру краситься. Самый цирк начинался, когда Хосе и Артур сходились в битве, на радость комментаторам, не стесняясь в выражениях. Злата злилась, отправляла Артура в черный список, понятия не имея, что я взломала ее аккаунт еще в прошлом году и периодически вычищала список забаненных ею людей. Иногда я сыпала мелким бисером яда от лица выдуманной завистницы Аглаи Тужур, но этот образ я не любила и прибегала к нему редко.
– Что там произошло? – спросила вдруг Злата, не поднимая головы.
– У библиотеки нашли труп человека, – ответила я. – Судя по всему, это мужчина, пропавший два года назад. Местные считают, что он утонул. Однако его нашли в лопухах, где утонуть сложно. Загадочно то, что он очень быстро разлагался.
– Если ты сделала фото, сбрось его мне, – попросила Злата. – Выложу с хэштегом «Ужасы нашей обители». Все подписчики обзавидуются.
Я поспешила расстроить сестру тем, что выскочила из дома без телефона, одновременно досадуя на собственную бестолковость. Фото пригодились бы и мне. Например, я могла снимать зевак и таким образом вычислить неизвестного собеседника Элеоноры. Судя по голосу, мужчина был немолод. Наличие же на тропинке молодого деревенского увальня я сочла совпадением, поскольку не могла предположить, что юный отрок так грубо и фривольно разговаривает с женщиной, годящейся ему в матери.
– Никакой от тебя пользы, бестолочь, – вздохнула сестра и снова принялась долбить по экрану смартфона. Я пообещала себе припомнить и это прозвище. Даже удивительно, что Злата