Я, конечно, слышала об этой теории, но в глубине души была с ней не согласна. Иначе как объяснить, что современные обезьяны не эволюционируют? Но у меня хватило ума держать эти мысли при себе. А вот кого-то за язык тянули.
– Ну, им для этого прополки будет мало, – хмыкнул Сеня. – Наши девочки могут и асфальт уложить, все равно останутся макаками.
Теперь переглянулись мы со Златой, многозначительно отвесив друг другу едва заметные кивки. Сеня должен пожалеть о своих словах.
– Могу вам на подмогу дать этого охламона, – сказал Пряников и кивнул подбородком в сторону Васьки. – Все полезнее, чем без дела на улице болтаться да глупости делать.
Вася вытаращил глаза и закашлялся. Я нахмурилась: почему участковый распоряжается судьбой Василия? Но вдруг до меня дошло: рыжие волосы, одинаковый разброс конопушек на курносых носах, зеленые кошачьи глаза… Слишком много общего для простого совпадения. Не нужно делать генетический тест, чтобы понять, кем эта пара приходилась друг другу.
– Леша, неудобно. Зачем? – вмешалась бабушка. – Мы и сами справимся.
– Анфиса Леонидовна, я понимаю, что справитесь, но мне спокойнее будет, – возразил Пряников. – Я на работе целый день, света белого не вижу. А тут и пригляд будет, и накормите его вовремя, а то он так и будет до вечера голодный бегать. С этим делом сейчас совсем нет времени…
Участковый замолчал, поймав предостерегающий взгляд деда. Васька покраснел и уткнулся в тарелку. Я же решила, что, если от трудотерапии не отвертеться, по крайней мере Васька будет под рукой, и можно его разговорить.
Я старалась есть как можно медленнее, надеясь, что приказ деда превратится в шутку. Злата и Сеня, отнюдь не мечтающие о работе на солнцепеке, последовали моему примеру. До конца обеда мы сидели как мышки, старательно изображая воспитанных, культурных детей на радость бабушке. Но, к сожалению, когда допили чай, дед дал нам четверть часа на отдых, после чего велел переодеться во все старое и выходить на улицу.
От непривычной работы ныло все тело. Поздно вечером, упахавшись, словно рабы на галерах (Сеня так сказал, но я не была уверена, что знаю, что такое галеры), мы поужинали и разошлись по комнатам. Злата уверяла, будто настолько устала, что не будет есть. На самом деле все было сказано из желания вызвать у родителей сочувствие. Однако своей цели Злата не добилась. Родители вернулись домой усталые и злые, на жалобы старшей дочери отреагировали вяло. Мама промолчала, а отец заявил, что трудиться полезно.
– Только, видимо, не в нашем случае, – произнесла мама каким-то трагическим голосом.
Пока старшая продолжала канючить, я благоразумно промолчала, сообразив, что у родителей неприятности на работе,