Вместе пустились они в плавание через океан и на австралийском берегу снова угодили к людоедам. Их уже собирались насадить на вертел, изжарить и съесть под гарниром из овощей, как вдруг раздался властный окрик:
– Стой!.. Именем закона!..
Появилась высокая фигура в полной жандармской форме; а так как все это происходило вечером, то неясный свет костра придал ей колоссальные размеры.
То был Онезим-Филибер Барбантон, служивший в Новой Каледонии жандармом, вышедший в отставку и на пути во Францию потерпевший кораблекрушение.
Итак, Барбантон выхватил саблю и объявил остолбеневшим дикарям о том, что в случае неповиновения разгонит «незаконное сборище» силой. Запнувшись обо что-то впопыхах, он упал, тотчас же вскочил и поднял свалившуюся с головы треуголку. Надевая ее опять, он сделал воинственный жест и повторил:
– Ну же, расходитесь, а не то плохо вам будет!
Дикарям, не понимавшим по-французски, послышалось, будто высокий человек произнес слово «табу». Решив, что он наложил «табу» на свою шляпу, они разом пали все ниц, подобострастно восклицая: «Табу! Табу!»
Статус священности и неприкосновенности переходил со шляпы на ее владельца, и в глазах дикарей он таким образом превращался в божество. Так, благодаря Барбантону, чудом спаслись Андре и Фрике́. Разумеется, они подружились.
Вернувшись на родину, отставной жандарм снял военную форму и открыл в Париже табачную лавочку, получив на нее права от казначейства в качестве награды за долгую службу в придачу к пенсии.
Увы! Барбантон, достаточно поломавший косточки на трудной службе в колонии, не обрел и на родине желанного покоя.
Мы уже видели, как его жена, урожденная Элодия Лера́, превратила его домашний очаг в преисподнюю. Постоянная, утонченная и злобная тирания измучила бравого жандармского унтера до такой степени, что он с сожалением вспоминал время, когда находился в обществе людоедов-канаков.
Дикари разом пали все ниц, подобострастно восклицая: «Табу! Табу!»
Тем временем Андре и Фрике́ вновь отправились в путешествия, на этот раз по Океании[12]. Цель – учреждение большого торгово-земледельческого предприятия на Суматре, обещавшего огромные барыши. Но обстоятельства сложились чересчур неблагоприятно. Им пришлось уехать с Суматры, после чего они пережили целый ряд удивительных приключений, в результате которых парижскому гамену Фрике́ довелось даже двадцать четыре часа побыть в роли султана Борнео.
Вернулись они домой ни с чем, обогатившись лишь надеждами на лучшее будущее и приобретенным опытом.
Тут подоспело громадное состояние, доставшееся Андре Бреванну после смерти дяди-миллионера. Первым делом наследника было устроить Фрике́, оградив его