– Деточка, не тревожь попусту свою прелестную головку. Он тебя не касается. Почитай, что в дежурном журнале написано.
– Уже читала. Я хочу на него взглянуть.
– Могу ответить тебе длинно, а могу коротко. Если коротко, то – нет.
– Тоже мне, дисциплинированный нашелся.
Таддеус печально изучал свои ногти.
– Ты с доктором Нельсоном работала?
– Нет, а что?
– Если я тебя туда пущу, то и пикнуть не успею, как окажусь в Антарктике, буду пингвинам мазь от обморожения прописывать. Так что уноси отсюда свои хорошенькие ножки побыстрее, охмуряй других пациентов. Тебе и здесь-то нельзя быть, узнает доктор Нельсон – огребешь по-крупному.
– А что, – поинтересовалась Джилл, вставая, – он часто сюда заходит?
– Нет, только если я вызову. Отвык от земного тяготения и отсыпается.
– А чего же это ты тогда такой строгий и неприступный?
– Все, дежурная по этажу, разговор закончен.
– Слушаю и повинуюсь, доктор! Ну и вонючка же ты.
– Джилл!
– Тоже мне, шишка на ровном месте.
Таддеус вздохнул:
– А как насчет субботнего вечера, все по-прежнему?
– Наверное, – пожала плечами Джилл. – В наше время девушка не может быть особенно переборчивой.
Вернувшись на сестринский пост, она обнаружила, что в ее услугах пока никто не нуждается, и извлекла из ящика мастер-ключ от помещений этажа. Сдаваться было рано: кроме конуры, где сидел неподкупный Таддеус, палата К-12 соединялась с еще одной, пустой комнатой, – когда в К-12 лежал какой-то большой начальник, эту комнату использовали в качестве гостиной, а потом заперли и фактически позабыли; вот туда-то и направилась предприимчивая медсестра. Бдительные стражи даже и не заподозрили, что их обошли с фланга.
Охваченная веселым возбуждением – примерно таким же, как когда-то в общежитии медучилища, перед очередной тайной ночной вылазкой в город, – Джилл помедлила перед ведущей в палату дверью. Ничего страшного, сказала она себе, доктор Нельсон спит, а Тад, даже если ее застукает, жаловаться не станет. Она понимала, что он просто исполняет данное ему распоряжение, но в случае чего к начальству не побежит. Она открыла дверь и заглянула внутрь.
Лежавший на кровати пациент повернул голову и посмотрел на неожиданную гостью. Ну, этому уже ничем не поможешь, мелькнуло в голове Джилл. Совершенно отсутствующее лицо, полная апатия, характерная для безнадежно больных. Хотя глаза вполне осмысленные, даже любопытные. Может, у него лицо парализовано? Нет, решила она, характерного обвисания кожи не заметно.
– Ну и как мы сегодня? – (Кого же еще разыгрывать из себя медсестре, если не медсестру?) – Чувствуем себя получше?
Смит перевел вопросы и приступил к их изучению. Они относились к ним обоим, и это сильно сбивало с толку; скорее всего, решил он, это символизирует желание возлюбить и взрастить близость. Второй вопрос соответствовал речевым формулам Нельсона.
– Да, – ответил он.
– Вот