– Можно подумать, ты не понимаешь, почему я не хочу там жить.
– Если так рассуждать, тебе вообще не надо было возвращаться. В Москве кругом места, так или иначе связанные для тебя с Русланом. У тебя даже офис окнами на Кремль выходит – так что же, прикажешь Кукушкину их кирпичами закладывать? Ведь глупо, Варя. Жить надо. Понимаешь – дальше жить. Руслана не вернешь, а ты живая. Ему бы не понравилось.
Это было последней каплей. Я держалась, сколько могла, с того самого момента, когда ступила ногой на трап в Шереметьево. Но сейчас Анькины слова показались мне такими ужасными и такими безоговорочно правдивыми, что я не выдержала и расплакалась, скорчившись на сиденье. Аннушка погладила меня по волосам:
– Ты поплачь, Варенька. Невозможно носить все в себе, это для любого тяжело. Поплачь. Сегодня отдохнем, а завтра я тебя на кладбище свожу – побудешь там, подумаешь, вспомнишь. И все, дальше начнешь жить.
Удивительно, но иногда Аннушка, такая бесхитростная и примитивная, умела вдруг найти именно те слова, которые нужны в данный момент времени и в конкретной ситуации. Этим ценным качеством она пользовалась крайне редко, но всегда к месту. Я обдумала сказанное ею и поняла – а ведь она права. Я вернулась не затем, чтобы страдать и хоронить себя. Я должна жить дальше. Руслан бы это одобрил.
Аннушка осталась у меня в номере. Мы лежали на широкой кровати, между нами стоял поднос с фруктами, а на тумбочке – бутылка шампанского – комплимент от администрации отеля.
– Слушай, Аня, – вспомнила вдруг я. – А ты где Мельникова видела?
– Так он в офис к нам приходил, – блаженно прикрыв глаза, сказала подруга. – Кажется, они с моим новым шефом какие-то приятели.
– Приятели… но ты точно не ошиблась?
– Варь… я его вот как тебя видела. Он меня кофе пить приглашал, да работы много было.
– Про меня… спрашивал? – облизав пересохшие губы, спросила я.
– Первым делом.
– И… что ты ему?..
– А ничего. – Аннушка перевернулась на живот и внимательно посмотрела мне в глаза. – С чего ради я должна ему что-то о тебе говорить, когда ты из-за него чуть с крыши не шагнула?
Это был, пожалуй, самый стыдный эпизод в моей жизни. Не справившись с навалившейся негативной информацией, я действительно едва не шагнула вниз с крыши собственного дома, хорошо еще, что подоспел телохранитель. Удивительно, но обе попытки свести счеты с жизнью были связаны с именем Кирилла Мельникова. Не самый украшающий биографию факт.
– А… как он спросил? Что именно?
– Ты чего, Жигульская? – возмущенно воскликнула Аннушка. – Тебе не все ли равно, а?
– Раз спрашиваю – значит, не все равно.
– О, господи… – закатила глаза Вяземская. – Так и спросил – мол, как там Варька, где, с кем? Я ему и ответила, мол, не твое это, Кирюша, дело. Ты все, что мог, для нее сделал уже. Теперь гуляй потихоньку и лучше в другую сторону, чтоб с Варькой не пересекаться.
Я закрыла глаза, и вот тут мне впервые явилось лицо Кирилла. Я увидела его