Как он?
Чувствует себя отвратительно и ужасно страдает. Чейд, насмешки матросов только усугубляют положение.
Я этого боялся. Но если принц сделает им выговор, капитан не оставит его без внимания. Ты же знаешь, что последует.
Да. Они сумеют отыскать тысячу возможностей сделать жизнь Олуха невыносимой.
Именно. Так что постарайтесь не обращать на них внимания. Думаю, скоро им надоест. Тебе что-нибудь нужно?
Пара одеял. И ведро свежей воды, чтобы он мог полоскать рот.
Я оставался рядом с Олухом всю ночь, показавшуюся мне бесконечной, чтобы не дать ему ненароком свалиться за борт и защитить от нападок матросни, которая вполне могла перейти от слов к делу. Дважды я пытался уговорить его спуститься в каюту. Но мы успевали сделать несколько шагов, и его снова начинало тошнить. Даже когда в желудке у него ничего не осталось, он категорически отказывался покинуть палубу. Глубокой ночью на море поднялось волнение, и к утру ветер принес дождь. Олух промок и замерз, но не желал расставаться с перилами.
– Ты можешь блевать в ведро, – сказал я ему. – Внутри тепло.
– Нет, мне плохо, я даже шевелиться не могу, – простонал он.
Олух сосредоточился на своем состоянии и твердо решил быть несчастным. Я ничего не мог с этим поделать. Оставалось лишь надеяться, что со временем, когда он уже не сможет больше переносить свои страдания, он согласится пойти в каюту.
На рассвете Риддл принес мне завтрак. Я начал подозревать, что этот наивный и добродушный паренек на самом деле состоит на службе у Чейда, который приставил его ко мне. Жаль, конечно, но все равно я был ему благодарен за миску теплой каши. Несмотря на морскую болезнь, Олух проголодался, и мы поделили завтрак. Этого делать не следовало, потому что вид каши, покидающей желудок Олуха, заставил и меня расстаться со своей порцией.
У меня сложилось впечатление, что это стало единственной радостью Олуха за все утро.
– Видишь, у всех морская болезнь. Мы должны вернуться в Баккип.
– Мы не можем, малыш. Мы должны плыть дальше, к Внешним островам, чтобы принц убил дракона и получил руку нарчески.
Олух тяжело вздохнул. Его начало трясти от холода, несмотря на то что он был закутан в несколько одеял.
– Мне она не нравится. И принцу тоже. Может оставить свою руку себе. Давай вернемся домой.
Я был с ним полностью согласен, однако вслух ничего не сказал.
– Я ненавижу корабль, – продолжал он. – Зачем я согласился на нем плыть?
Странно, порой человек привыкает к каким-то вещам настолько, что перестает обращать на них внимание. Только когда Олух произнес эти слова вслух, я понял, насколько глубоко они соответствуют его дикой песне Скилла, которая всю ночь билась в мои защитные стены и состояла из мелодии