Непостижимое дело: у тумана не было веса, его нельзя было поймать рукой, сквозь него можно было беспрепятственно пройти, но для человека в тумане мир становился призрачным. Можно было сколько угодно тереть глаза, безуспешно пытаясь разглядеть берег, отчетливо видный всего мгновение назад. Казалось, туман не в состоянии причинить вреда и блохе, но у меня сразу заболела голова и задрожали руки.
Давным-давно, когда мир был молод, Один загадывал загадки, испытывая мудрость короля Хедрика, своего сына от вёльвы, провидицы, и над одной Хедрик как следует поломал голову.
– Какой великан накрывает землю и море и глотает горы, но его самого разносит в клочья ветер и убивает солнце?
Тогда вёльва, мать Хедрика, заговорила из своей густо заросшей могилы на тайном языке, так что только сын мог слышать ее: «Туманный великан», – ответила она.
И вот он предстал перед нами. Он был липким и холодным, как кожа покойника. Суровым голосом Гудред приказал грести в открытое море в полную силу. Туман продолжал окутывать корабль. Порыв ветра я почувствовал сначала шеей, потом щекой. Затем его дыхание вновь окутало мою шею в густом тумане. В этот миг Рольф, воин из Хордаланда, поднял свое весло.
– Гудред, – проговорил он медленно и спокойно, – либо ветер меняется, либо мы меняем курс.
– Нас крутит прилив, Рольф, – ответил Гудред. И вновь ветерок налетел с другой стороны.
Мы дружно гребли, надеясь, что туман рассеется. Вместо этого он еще гуще укрыл нас, словно ледяной дым.
Порой, когда мы до боли в глазах высматривали землю, нам казалось, что туман редеет, но в следующее мгновение он только плотнее стискивал нас в своем ледяном объятии. Он висел над водой, и его клубы принимали форму чудовищных кораблей и великанских башен. Это было объятие смерти, ослепившее и отделившее нас от остального мира.
– Бьёрн, в какой стороне открытое море? – спросил Гудред. Бьёрн стоял, вертя головой, словно бык, отгоняющий слепней.
Он вытянул руки и поворачивался то вправо, то влево. Наконец он застыл и сказал, тяжело роняя слова:
– Ты кормщик, Гудред, но я скажу тебе свое мнение. Я думаю, что ветер сместился к северу, и открытое море там. – Бьёрн вытянул руку через правый борт.
– Клянусь Христом, – вскричал Эгберт, – я считаю, что море там. – И он резко выбросил руку в сторону кормы.
– Вы поймете, что ошибаетесь, когда прибой кинет нас на скалы, – горько усмехнулся Рольф.
– Поднимите весла и крикните погромче, – скомандовал Гудред, – может, мы услышим береговое эхо.
Раздался дружный рев, быстро стихший в тумане, но только волны своим плеском вторили ему.
Затем полтора десятка человек закричало: «Один! Один!» Им ответило лишь завывание ветра. Я втянул весло, подошел к Эгберту и встал перед ним на колени.
– Поднимись