Следует сразу заметить, что у тех, кто занял впоследствии антиленинские позиции, не было единства в решении этих вопросов. Да и сам пункт 1 Устава (об условиях членства в партии) отнюдь не был причиной коренных расхождений между Лениным и антиленинцами. Миф о том, что именно принципы организационного устройства партии послужили причиной раскола на большевиков и меньшевиков возник уже позднее. Из 22 голосов, отданных на втором съезде за формулировку Ленина, не менее 6 голосов принадлежало будущим меньшевикам (Е.Я. Левину, Л.П. Махновец, Л.В. Николаеву, А.Г. Зурабову, Л.Д. Махлину, А.С. Локерману), в то время как будущий большевик Б.М. Кнунянц голосовал за формулировку Мартова. За формулировку Ленина голосовал и Плеханов, причем он ясно и четко обосновал свою позицию: «Противники этого (ленинского. – А. Б.) проекта утверждают, что этим создаются какие-то излишние трудности. Говорилось о лицах, которые не захотят или не смогут вступить в одну из наших организаций. Но почему не смогут? Как человек, сам участвовавший в русских революционных организациях, я скажу, что не допускаю существования объективных условий, составляющих непреодолимое препятствие для такого вступления. А что касается тех господ, которые не захотят, то их нам и не надо»[156].
Пункт 1 Устава стал камнем преткновения в значительной степени в силу конъюнктурных, а не принципиальных соображений. Это подтверждает и тот факт, что на Стокгольмском (четвертом объединительном) съезде РСДРП меньшевики легко приняли этот параграф в ленинской формулировке. За спорами о принципах членства в партии скрывалась другая проблема – психологический диссонанс среди участников съезда, ибо одни были настроены на прямое революционное действие, а другие – на роль политической оппозиции. Дискуссия о формулировках условий членства в партии лишь выявила различные психологические мотивы участия в социал-демократическом движении. Поэтому было различным и понимание роли партии. П.Б. Аксельрод был убежден, что «партию пролетариата нельзя уже потому ограничивать тесными рамками заговорщической организации, что пришлось бы сотни и даже тысячи сознательных пролетариев считать вне партии, не считать их членами ее. В формулировке Ленина первый параграф является прямым принципиальным противоречием с самой сущностью, с задачами социал-демократической партии пролетариата»[157].
Иными словами, вместо борьбы за легальность и массовость – ориентация на конфронтацию с властью и организация политической борьбы с самодержавием. Аксельрод знал, что в планах Ленина уступка власти либералам не предусматривалась. В лучшем случае речь шла о сотрудничестве в борьбе с царизмом. Это не устраивало тех, кто смотрел на развитие событий глазами европейских социал-демократов, подобно Мартынову, который на двадцать первом заседании съезда заявил следующее: «Не подлежит сомнению, что мы в отношении к либералам расходимся