Его величество и верность до притворства. Игорь Сотников

умом сдвинулся, раз считает, что на его герцогиню кто-то ещё может посмотреть с вожделением или позариться. – Плевались в своих высказываниях в спину герцогини и герцога де Шабер, придворные знатоки амуров.

      – И не говори. Шагу ей не даёт вступить без своего сопровождения. Тьфу. До чего же всё-таки тошно на это смотреть. – Самоотверженно отплёвывались в ответ мастера церемоний и придворных сплетен.

      «Он что, хочет таким хитроумным способом заманить меня в ловушку – в совместные объятия старой герцогини ля Манж и толстой герцогини де Шабер». – У виконта Трофима от всех этих злокачественных для ума представлений без одежных видов герцогинь, не то чтобы только закружилась голова, а вместе с умопомрачением к горлу подступила тошнота, которая определённо начала настаивать именно собою на ответе Генриху. И только вовремя сказанное Генрихом слово спасло его камзол и колготы с туфлями от всех этих жидких накоплений стоящих в горле виконта Трофима, которые стали следствием его слишком большой дальновидности и воображения, рождённого недоразумением или помутнением рассудка.

      – А теперь обрати своё самое трепетное внимание на ту, кто находится строго посередине них. – Сказал Генрих. И виконт Трофим, уже потеряв всякую надежду и не ожидая от Генриха здравомыслия, уже готов был выплеснуть на него всё накопленное, как вид прекрасной головки графини де Плезир, удержал виконта в рамках приличия и он, заглотнув в себя подобравшееся к горлу преступление против изысканности, с придыханием начал вглядываться в графиню.