– То есть я зря запаниковала, – заключила Джоан. – Ладно, не будем об этом. Вы сказали, что хотели со мной поговорить.
– Да. Подробнее узнать о Стейплтоне и Джудит Хайнс.
– Тут особенно нечего рассказывать. Они любят друг друга. Он композитор. Сегодня утром я просмотрела черновик вокальной партитуры его оперы.
– Мадж ее вернул?
– Да. Партитуру нашли в квартире Эдвина.
– И какое впечатление?
Джоан поморщилась:
– Честно говоря, не очень. Но он молод, и главные свершения у него впереди. Композиторский талант у некоторых в полную силу проявляется не сразу. Да мне сейчас трудно судить о чьей-то музыке, когда голова полна «Мейстерзингерами». Как говорил Пуччини: «Иногда мне кажется, что по сравнению с ним мы только тренькаем на мандолинах». Это он о Вагнере.
– А Уолтер Тернер считал лучшей оперой Вагнера «Летучий голландец». – Фен попытался напеть первые такты увертюры. – Что касается «Мейстерзингеров», наверное, еще только «Генрих IV» Шекспира так прославляет величие и благородство человека. В отличие от «Макбета» или «Девятой симфонии» Бетховена, где речь идет о богах. – Он помолчал, а потом, как будто спохватившись, произнес: – А что там было у Шортхауса с Джудит Хайнс?
– Эдвин имел на нее определенные виды, – отозвалась Джоан. – Далеко не благородные.
– И были инциденты?
– Были, – призналась Джоан. – Но я не хочу об этом говорить, потому что обещала…
– Я думаю, в данной ситуации обещание можно нарушить. Надеюсь, это никак не опорочит молодую девушку?
– Нет… но все же…
– Понимаете, Шортхаус мертв, но существует угроза жизни еще кое-кому.
– Вы серьезно?
– Абсолютно.
– Но они не имеют отношения ни к чему такому.
– Наверное, нет, но в данном деле важна каждая мелочь.
Джоан колебалась недолго.
– Не так давно я застала Эдвина в его гримерной, сильно пьяного, когда он пытался изнасиловать Джудит. Я видела своими глазами, как он стаскивал с нее платье. Бедная Джудит, сколько страдания было на ее лице. Пришлось вмешаться.
– И каков был результат? – с интересом спросил Фен.
– Схватила его за воротник и стукнула по голове. Он повалился на спину и заснул.
– Превосходно.
– Потом Джудит умоляла меня никому об этом не рассказывать. Говорила, что ей будет очень неудобно перед людьми. Пришлось обещать.
– Но Стейплтон об этом узнал?
– Да. Ему она рассказала. На следующий день он подошел ко мне с благодарностями. Вид у него был довольно странный. Думаю, он весь кипел от гнева. – Она замолкла. – Теперь, полагаю, в вашем перечне мотивов появился еще один.
– Знаете, я что-то подобное подозревал. – Фен достал свой золотой портсигар, предложил