Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник). Тахира Мафи

меня не отпускал. Вот бы я могла его коснуться! Вот бы между нами не было барьеров!

      Реальность дает мне хорошую оплеуху.

      От стыда путаются мысли, от унижения я не могу мыслить четко, краска заливает лицо и кровью выступает из пор. Я вцепляюсь в его рубашку.

      – Ты ведь можешь меня убить, – говорю я Адаму. – У тебя есть оружие. – Я извиваюсь, вырываясь из его хватки, но он только крепче прижимает меня к себе. На его лице не проступает эмоций, только ходят желваки и ощутимо напрягаются руки. – Ну убей же меня! – умоляюще кричу я.

      – Джульетта. – Его голос тверд, но в нем слышится отчаяние. – Пожалуйста!

      Я снова становлюсь вялой. Бессильной. Лед внутри тает, жизнь вновь просачивается в руки и ноги.

      Останавливаемся перед дверью.

      Адам вынимает ключ-карту и проводит ею по черному стеклу, вделанному рядом с дверной ручкой. Массивная дверь нержавеющей стали отходит с места. Перешагиваем порог.

      Мы одни в комнате.

      – Пожалуйста, не отпускай меня поставь меня, – прошу я.

      Посреди комнаты двуспальная кровать, роскошный ковер устилает пол, у стены сверкает полированный гардероб, ослепительная люстра поражает великолепием. Красота настолько осквернена, что нет сил смотреть. Адам осторожно опускает меня на мягкий матрац и отступает на шаг.

      – Побудь пока тут, – говорит он.

      Я зажмуриваюсь, не желая думать о неизбежных предстоящих муках.

      – Пожалуйста, – прошу я. – Я хочу побыть одна.

      Глубокий вздох.

      – Боюсь, это невозможно.

      Резко оборачиваюсь.

      – Как это понимать?

      – Я обязан наблюдать за тобой, Джульетта. – Он произнес мое имя почти шепотом. О, мое сердце, сердце, сердце… – Уорнер решил показать, что он тебе предлагает, но пока тебя по-прежнему расценивают как… угрозу. У меня приказ. Я не могу уйти.

      Не знаю, пугаться или радоваться. Я в ужасе.

      – Ты будешь жить со мной в одной комнате?

      – Я живу в казармах, в другом конце здания, как все солдаты. Но сейчас… – Он кашлянул, не глядя на меня. – Сейчас я переселяюсь сюда.

      Под ложечкой возникла гложущая боль, тоскливо тянущая нервы. Я хочу ненавидеть его, упрекать, кричать не переставая, но не могу – ведь передо мной восьмилетний мальчишка, не помнящий, что он был добр ко мне, как никто в жизни.

      Не хочу верить, что это происходит по-настоящему.

      Закрыв глаза, утыкаюсь лбом в колени.

      – Тебе надо одеться, – добавляет Адам через секунду.

      Подняв голову, непонимающе моргаю.

      – Я же одета!

      Он снова кашляет, стараясь делать это негромко.

      – Там ванная, – показывает он. При виде двери в стене я вдруг ощутила любопытство. Я слышала рассказы о людях, у которых в спальне ванна. Не в самой спальне, конечно, а рядом. Слезаю с кровати и иду, куда указывает его палец. Адам продолжает: – Можешь принять душ и переодеться. В ванной камер нет, – закончил он почти неслышно.

      В