– Ох, а это то, что я думаю? Здесь хранятся эти юркие частицы.
Нака приблизилась и остановилась напротив камеры.
– Нейтральный газ, – сказала она. – Топливный блок – главное наше сокровище после воды.
Топливный блок был похож на большое чугунное яйцо на подставке. Поверхность обвязывали стальные трубки и множество датчиков, отслеживающих почти сотню показателей.
– Я слышал они очень привередливые и сохранять их не просто.
– Нейтрали живут всего несколько микросекунд, но этого достаточно для реакции. Чтобы сохранять их долго мы понижаем температуру внутри блока до минус двухсот семидесяти двух градусов.
Бальтазар нахмурил брови.
– Не так давно, кажется, это было в Италии, произошла авария на электростанции. Их холодильник вышел из строя и пришлось на неделю оставить без света целый город, пока не доставили новое топливо. Кто доставит вам топливо если холодильник сломается?
Командир Стивенсон решительно подлетел и остановился перед Накой, закрыв ее собой.
– У того завода не было резервной системы питания, а у нас таких систем две. В случае выхода реактора из строя, блок батарей будет питать корабль в течении двух недель. А если и этого будет мало, то пленочные солнечные батареи раскроются автоматически за шесть минут и двадцать три секунды, – Командир Стивенсон осмотрелся, будто пытался охватить взглядом все полтора миллиарда человек. – Хочу еще раз попросить тех, кто распространяет слухи, что с кораблем что – то не так. Все это не правда. Экипаж Прайма—1479 продолжит системную работу и выполнит задачу.
«Высказать поддержку словам командира».
– Я присоединяюсь к словам командира, – сказал Бальтазар. – Вы сейчас творите историю, друзья.
Молчанов проследовал в свою лабораторию. Он заранее подготовил Блопа – специальную куклу, напичканную электроникой и датчиками, повторяющих человеческий организм – настоящее произведение инженерного искусства. Молчанов хотел показать его в работе, но Блоп почему-то отказался включаться.
– В последнее время я спрашиваю себя, правильно ли мы поступили, что перестали верить ученым? – рассуждал Бальтазар, заполняя паузу пока Молчанов возился с Блопом. – Десять лет назад это было оправданно. Мир стоял на грани катастрофы, все менялось так быстро, новые открытия могли погубить все то, что нам удалось создать за тысячелетия. Мы решили, что пришло время остановиться.
«Карцикулы лактис – марсиане на земле».
– Мы сами повесили эту ширму, за которой перестали слышать голоса разума. Десять лет назад Андрей Молчанов первым доказал, что на Марсе есть жизнь. Десять лет он знал. Теперь ты можешь сказать вслух. Андрей, каково это победить?
Молчанов поднял голову на экран, из которого Бальтазар смотрел на него, как на мессию. Режиссер транслировал придуманную историю, в которой Молчанов, словно Галилео