В грузопассажирском салоне «Ила» расположились с достаточным комфортом, всем хватило кресел, и каждому достался горячий обед. Многие устроились спать. Всё-таки лететь предстояло более десяти часов, но, к счастью, без промежуточных посадок: новый «Ил» мог свободно пересечь океан, преодолевая за один перелёт двенадцать тысяч километров.
Никанор держался дольше других, охваченный энтузиазмом и в силу молодости не обращавший внимания на усталость. Но в конце концов и он задремал. Перед глазами долго стоял образ красивой смуглянки, попавшей в дурную компанию (эта версия нравилась ему больше остальных), Никанор послал ей воздушный поцелуй… и проснулся через восемь с лишним часов, голодный и бодрый.
Сунулся к иллюминатору.
– Где мы?
– Подлетаем, – ответил меланхолично сидевший рядом Веденеев.
– Есть хочу.
– Сходи к экипажу, дадут чего-нибудь.
– А вы ужинали?
– Пожевали бутерброды и чаем побаловались. По-настоящему ужинать будем уже в Асунсьоне. Хотя на самом деле это будет уже завтрак. Надо было пообедать поплотнее.
– Обедать и ужинать перед сном вредно. Не зря же выдумали пословицу: ужин отдай врагу.
– Это обывательское заблуждение. Желудочно-кишечный тракт работает и ночью, когда человек спит. Ещё неизвестно, что вреднее, ложиться голодным или сытым. – Веденеев помолчал. – Хотя меру знать нужно. У меня есть пакетик сухофруктов, дать?
Никанор рассмеялся:
– Хорошо хоть не сушёную саранчу предложил.
– Чем тебя саранча не устраивает? Очень даже полезная и питательная вещь. В саранче до фига белка, есть кальций и фосфор. Её полмира ест – от Африки до Китая.
– Ты ел?
– Пробовал.
– И какова она на вкус?
– Примерно так же, как вареные раки.
– Серьёзно?
– На жареные каштаны ещё похоже. А в Африке вообще всё едят, от гусениц, скорпионов, тарантулов и саранчи до яиц муравьёв.
– Это неудивительно, жрать там нечего, а население размножается как… действительно как та же саранча.
– Так дать сухофрукты? Сушёный чернослив полезнее саранчи.
– Не надо, потерплю.
Вслушивающиеся в разговор члены команды начали вспоминать, что и где они ели, и закончился гастрономический трёп только после того, как пилоты объявили посадку.
Асунсьон (полное название столицы Парагвая звучало – Нуэстра сеньора санта Мария де ла Асунсьон) встретил российский самолёт безоблачным небом, температурой двадцать семь градусов по Цельсию и запахами тропических лесов, окружавших город.
Он был заложен в тысяча пятьсот тридцать седьмом году в день Успения Пресвятой Богородицы, а столицей государства стал в тысяча восемьсот одиннадцатом.
Никанор никогда не был в Асунсьоне, равно как и в любом другом городе Парагвая и Южной Америки, поэтому загодя проштудировал географические и туристические справочники и знал, что Асунсьон до сих пор сохранил средневековый