А про сюжетную линию Музы напишем как-нибудь потом.
Онегин и Ленский
Попытаемся установить, какого поэта и какую ревность имел в виду Лермонтов в своих строчках:
Как тот поэт, неведомый, но милый
Добыча ревности глухой.
В мае 1820 года в деревню переезжает Онегин.
(2-VI)
В свою деревню в ту же пору
Помещик новый прискакал
И столь же строгому разбору
В соседстве повод подавал.
По имени Владимир Ленский,
В деревне Онегин знакомится и сближается с Ленским – ровесником и новым помещиком, недавно унаследовавшим свое имение. Главные слова здесь «помещик новый». Владимир был соседом Лариных, он рос рядом с Ольгой, но новым помещиком он стал только в 1820 году, – вероятно, достигнув совершеннолетия.
(2-XII)
Богат, хорош собою, Ленский
Везде был принят как жених;
Таков обычай деревенский;
Все дочек прочили своих
За полурусского соседа…
Ленский получил некоторое образование в либеральном Геттингене и прослыл за полурусского у местных острословов. Поначалу никто из соседей не догадывался о планах женитьбы Владимира и Ольги, его везде принимают как возможного жениха для своих дочерей на выданье. Ленские-Ларины держали свои намерения и секреты в тайне от всех.
Пушкин создает Ленского с большой долей иронии и без какой-либо идеализации. В голове Ленского стоял плотный розовый туман, вполне естественный для 17-летнего поэта:
(2-VIII)
Он верил, что душа родная
Соединиться с ним должна,
Что, безотрадно изнывая,
Его вседневно ждет она;
Он верил, что друзья готовы
За честь его приять оковы
И что не дрогнет их рука
Разбить сосуд клеветника;
Что есть избранные судьбами,
Людей священные друзья;
Что их бессмертная семья
Неотразимыми лучами
Когда-нибудь нас озарит
И мир блаженством одарит.
А стихи с тем же розовым туманом не отличались зрелостью или оригинальностью:
(2-X)
Он пел любовь, любви послушный,
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца, как луна
В пустынях неба безмятежных,
Богиня тайн и вздохов нежных;
Он пел разлуку и печаль,
И нечто, и туманну даль,
И романтические розы;
Он пел те дальные страны,
Где долго в лоно тишины
Лились его живые слезы;
Он пел поблеклый жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.
(2-XIII)
Сперва