Хлеб пекли в русской печи, большие ржаные ковриги. Запах печеного хлеба остался в памяти, ели его с удовольствием. Мясо бывало лишь по праздникам, осенью или зимой. В остальное время его заменяли все те же грибы или яйца.
Я увлекался рыбалкой. На Суре вместе с братом Федей и соседскими ребятами ловили удочками небольших голавлей, пескарей, подлещиков. Но чтобы рыбачить всерьез, требовалось время, а его у меня не было. Лет с тринадцати я активно работал в домашнем хозяйстве, летом подрабатывал на колхозном току или в бригаде отца.
И мать и отец хотели, чтобы я закончил семилетку. Во многих семьях считали, что пять-шесть классов вполне достаточно. Тем более в школу в те годы начинали ходить с восьми лет. А в селе лет с четырнадцати, и даже раньше, начинали трудиться наравне со взрослыми.
Учился я неплохо, в основном на «хорошо». Отличные оценки имел по физкультуре, географии, истории. Хотя роста я был не слишком большого, но работа по хозяйству хорошо развивала мышцы. Зимой любил ходить на лыжах. Читал довольно много. В детстве мне нравился Жюль Верн, Майн Рид, позже с удовольствием читал Чехова, Станюковича, Бориса Лавренева (один из моих любимых писателей) и других авторов.
В пятнадцать лет я окончил семилетку и вступил в колхоз. Хотел работать строителем вместе с отцом, но требовались подсобники в колхозной конюшне, куда меня и определили.
Какие события вспоминаются в те годы? В село часто приезжала кинопередвижка. Я посмотрел знаменитого «Чапаева», «Путевку в жизнь», «Веселые ребята». Любовь к кино, так же как и к книгам, сохранилась во мне до преклонных лет.
В 1934 году у нас в библиотеке появилась недавно вышедшая книга Николая Островского «Как закалялась сталь». Она меня буквально потрясла. Я видел себя в образе Павки Корчагина, сражался с белогвардейцами, строил какую-то очень важную для страны железную дорогу. Тогда же я сделал попытку вступить в комсомол.
Мне отказали как выходцу из семьи середняков, которые ставят выше всего личное благо. Припомнили, как неохотно вступала в колхоз наша семья.
– Павка Корчагин таким не был, – подвел итог наш секретарь Анатолий Бондарь. – Прояви себя, Гладков, покажи, что ты предан делу партии и комсомола. Тогда посмотрим.
– Где я себя проявлю? – огрызнулся я. – На конюшне, что ли?
– Трудись, умножай колхозное добро. Принимай участие в общественной жизни. А пока ты еще не созрел.
Я ушел с собрания расстроенный дальше некуда. Дело в том, что уже в то время я подумывал о поступлении в военное училище. Но сына крестьянина-середняка, да еще и не комсомольца, вряд ли туда примут. «Ну и черт с вами, проживу и так», – злился я на Бондаря и его приспешников.
Но вскоре все изменилось. Меня перевели в строительную бригаду, а моя старшая сестра Катя, закончив педагогическое училище в городе Корсун, стала работать учительницей начальных классов.