Кроме того, вязание исторически представляло собой домашнюю практику; считалось, что люди обычно вяжут дома, это занятие привычно, хорошо знакомо и ассоциируется с семейным бытом. Не случайно распространенные представления о вязании включают в себя образы старушек в креслах-качалках, позвякивающих спицами и потихоньку плетущих полотно из нити. Это настолько устойчивый и яркий образ, что слоган в рекламе хлопьев «Shreddies» («Шреддиз») звучал так: «Связанные бабушками» («Knitted by Nanas») – остроумное обыгрывание образа пшеничных подушечек, внешне похожих на вязаное полотно. Тесная связь вязания с домом влечет за собой пренебрежение. Вязание имеет привкус ностальгии, предстает гендерно маркированным пережитком прошлого, который не только не соответствует новым модным течениям, но даже выглядит несколько смехотворно.
Автору хотелось бы привлечь внимание читателя к текстильной практике, результаты которой настолько широко распространены, что попросту игнорируются, воспринимаются как нечто само собой разумеющееся и не рассматриваются как достойные внимания. Мне хотелось бы поразмышлять о том, как вполне обыденный, казалось бы, феномен приобретает особый смысл, каким образом его можно анализировать, а также каковы способы и методы исследования и интерпретации маргинальных творческих практик. В силу специфики темы книги мне пришлось ограничиться изучением преимущественно американской и британской вязальных практик, однако иногда я обращаюсь к европейской и австралийской практикам, чтобы создать у читателя более развернутое представление о современном вязании.
В настоящей книге вязание рассматривается во всех его проявлениях (искусство, ремесло, дизайн, мода, предметы повседневного обихода и практики) в широком социальном и идеологическом контекстах. Поэтому потребовалось воспользоваться самыми разнообразными методами исследования, чтобы расширить традиционные подходы к этому вопросу. Для автора принципиально важен междисциплинарный характер исследования. Оно опирается на методы, используемые в антропологии, устной истории, истории дизайна, истории культуры и в социальной истории, социальной географии, а также использует подходы, принятые в терапевтических и культуральных исследованиях. Перечисленные методы оказались продуктивными при анализе эстетики, локаций, контекстов и причин, обусловливающих те или иные практики вязания на протяжении всего изучаемого периода. Ключевое значение для предмета исследования имел язык ремесел, поскольку вязание – это именно ремесло. Иначе говоря, это навык, приобретаемый в результате обучения: повторяющиеся действия, которые осуществляются преимущественно вручную.
Методы устной истории позволяют услышать голоса, которые ранее игнорировались или маргинализировались. Автор разговаривала с художниками, дизайнерами и ремесленниками Великобритании, континентальной Европы, США и Канады, а также с любителями-вязальщиками