– Я хочу культурно общаться. Чего тут неясного?
Меня накрыла волна отчаянья. Словно я в сотый раз делала нечто очень трудоемкое, и в сотый раз в последнюю секунду все рушилось прямо у меня на глазах.
Мила сощурила глаза и произнесла ледяным тоном:
– Хочешь культурно общаться? Пожалуйста. Когда родился Пушкин?
От неожиданности я чуть не поперхнулась. Если бы на небе не светила луна, я бы подумала, что с Милой случился солнечный удар.
– При чем здесь это? – у юнца вытянулось лицо.
– При том, – огрызнулась Мила. – Каждый культурный человек знает ответ на такой элементарный вопрос. Если ты не в их числе, тогда топай отсюда. Вот тебе и вся культура.
– Постой, – я дернула подругу за руку. – Я тоже не помню, в каком году родился Пушкин. У меня вообще плохая память на даты, мне что, тоже топать?
– Нет, – вздохнула Мила. – Если еще и ты уйдешь, то с кем я буду разговаривать?
– Со мной. – Подросток пересел на край, который был ближе к Миле.
– С тобой и так все ясно. – Мила похлопала его по плечу. – Сначала школу закончи, сынок, а потом уже приставай к таким старым теткам, как мы.
Старые тетки?! Я с удивлением посмотрела на Милу. Если она в двадцать два считает себя старой теткой, то, очевидно, что в сорок мне придется весь день проводить в очередях в поликлинике, надоедая участковому врачу своим нытьем.
Я тряхнула головой, отгоняя от себя мысль о столь печальной перспективе.
Весь следующий день мы с Милой провели, валяясь на берегу озера, со смаком пережевывая детали вчерашнего вечера.
– Хорошо, что мне уже не шестнадцать лет, – лениво промурлыкала Мила, переворачиваясь на живот. – Я бы умерла от стыда, будь у меня такой кавалер, как тот вчерашний недотепа. С моей внешностью я достойна гораздо большего.
– Давай устроим рекламную кампанию, – предложила я. – Отпечатаем миллион карманных календариков, на которых ты предстанешь в образе богини любви, и забросаем ими всю Москву.
Мила горько усмехнулась.
– Одним миллионом Москву не забросаешь. Мы не в Голливуде. Здесь с меня еще штраф сдерут за несанкционированный сброс мусора с воздуха.
Я хотела возразить, что Милина физиономия на календарях – это далеко не мусор, но тут мой взгляд упал на молодого человека в строгом темном костюме. Учитывая, что на улице стояла жара в тридцать два градуса, появление человека в темном костюме среди полуголых людей было столь же впечатляющим, как появление эскимоса на оленьей упряжке в пустыне Сахара.
– Гляди, – я указала на странного незнакомца. – Как ты думаешь, ему очень холодно?
Мила спустила большие темные очки на нос и принялась с видом знатока разглядывать прогуливающегося по пляжу мужчину.
– Судя по тому, что я вижу, ему явно не хватает теплой женской компании, – изрекла