Сделал отметку в своем журнале.
8 мая 2017 года – 10 мая 2017 года.
20. Сказка о не отправленном письме М. Горького И. А. Бунину
М. Горький решил перечитать текст письма. Вот что в нем говорилось:
«Дорогой Иван Алексеевич!
Часто думаю о Вас. О нас.
Вчера в моем кафе-библиотеке беседовал с Джеком Лондоном.
Сегодня пишу Вам письмо. О чем?
Да не так уж это и важно.
Улыбаясь и, шутя, скажу: «Обо всем!»
Возникло желание с Вами поговорить, пусть и заочно. Помните наше знакомство в 1899 году, сотрудничество в издательстве «Знание»? Надеюсь, ни в чем Вас не подвел. Надеюсь, ни в чем Вы «Знание» – возглавляемое мною – упрекнуть не можете. Хорошее было время!
Но, придерживаясь эпистолярной дисциплины, уточняю. Это мое письмо – о писательском творчестве, о творческом сотрудничестве, о писательском успехе, о том, «писать и действовать или воздержаться от действия и написания».
Вспомните, дорогой Иван Алексеевич, один из эпизодов обучения Н. В. Гоголя в Нежинской гимназии. Николай Васильевич на одном из уроков подал преподавателю Никольскому стихотворение Пушкина «Пророк». Никольский происходил из духовенства. Был сочинителем. Знал произведения многих поэтов, писателей, но к творчеству А. С. Пушкина относился недоверчиво, произведения А. С. Пушкина не читал. Никольский прочел… поморщился и начал вносить в текст свою правку. Возвратив стихи мнимому автору, то есть Гоголю, Никольский пристыдил его за недостаточное усердие. Тут Николай Васильевич сознался, что автор этого произведения А. С. Пушкин, и что он, Николай, решил подшутить над Парфением Ивановичем, которому никак не угодишь. Профессор оказался преподавателем высочайшей педагогической квалификации. Он доброжелательно воскликнул: «Ну, что ты понимаешь! Да разве Пушкин-то безграмотно не может писать? Вот тебе явное доказательство… Вникни-ка, у кого лучше вышло…».
Юный Николай Гоголь получает урок проблемного обучения. Возможно, один из важнейших литературных творческих уроков, полученных в Нежинской гимназии.
Но согласитесь, дорогой Иван Алексеевич, что ситуация, благоприятно разрешившаяся благодаря педагогическому гению преподавателя Никольского и удачливости Николая Гоголя, была весьма двусмысленная. Могли прозвучать слова и о недобросовестности, о неуважении, мог быть упомянут плагиат. Конечно, если бы эти слова прозвучали, они были бы произнесены без особой агрессивности, с увещеванием. Но все равно было бы неприятно, если бы они были произнесены.
И преподаватель, и ученик волей обстоятельств вышли из ситуации легко, галантно, непринужденно.
Какой-то оптимизм ощутил Николай от по-доброму смотрящего Никольского.
Пишу это письмо, дорогой Иван Алексеевич, и по мере его написания размышляю