Виктор в процессе вел себя, ну как вам описать? Уж не уж, угорь не угорь, но извивался как чёрт на сковородке: и я это не я, и лошадь, то есть дитя, не моя.
И Нину чернил, да так старался, как он представлял, интеллигентно: и что зачем меня ошельмовала, я ведь чистенький да красивенький тут стою, прямо картинка писаная. И все старался на публику работать, которой в зале то и не было.
Такие процессы всегда закрытыми бывают, и слава Богу. Не то все кумушки села, а для бешеной собаки сорок верст не крюк, оккупировали бы места в небольшом зале суда, отнюдь не зрительном по предназначению.
И как самый весомый аргумент предъявлял свидетельство своё о браке с другой особой. И что дитя там уже ждали. В том, стопроцентно законном браке.
Если бы не та телеграмма (помните, «назови дочь Настенькой»), что он из Алушты с командировки послал, может, отвертелся бы молодец от закона.
А так признали его отцом ребенка. Кстати, копией папы с громадными голубыми глазищами. Алименты присудили ребенку платить, да Нине немного с того перепало.
Всё по закону, по совести всё.
Правда, побегала свекровушка, понагадила: и дорожку чем-то вредненьким ребёнку подсыпала, и Нинку по всем кочкам честила-мерзила, да и мне, грешной, говорят, доставалось немало. Но это так. К слову пришлось.
Да ещё предлагала откупиться от внучки непризнанной: «я тебе, Нина, деньги на машину, ты от отцовства да алиментов откажись».
Нина, закалённая в битвах за это столь долгое для неё время, отказалась. «Свекровь» аж зашлась: как эта малая с…ка ей смеет перечить!
И пустила в ход тяжелую артиллерию.
Это сейчас мы красиво так слова обставляем: «чёрная магия», «эзотеризм» и прочая дребедень.
А тогда было просто: ведьма, и все тут! Село и так поговаривало, что Нинкина «свекровь» такими вещами издавна балуется, а тут всё воочию стало.
Нинка и это вытерпела.
Я до сих пор поражаюсь не то что бесстрашию этой девочки, а какой-то внутренней правоте, убеждению. Что если я права, мне и чёрт не страшен, а Бог тот всегда поможет. И всегда в разговоре ни о ком плохо. Всегда тактична. Горда. И… спокойна. В столь юном её существе такие качества не могли не породить вражду в душах чужих и подленьких (это я о кумушках), а уж в душонке «свекровушки» ненависть смертную, безрассудную.
Только палка, она ведь всегда о двух концах.
А конец у истории страшен.
Не для Нины. Тут, как в обычной «лав стори» всё стало о, кей!
Я встретила её через несколько лет, абсолютно случайно, на маленьком вокзальчике. Стройная, красивая дама, при ней крутится шустрик глазастик-девчушечка – Настенька. И муж рядом. Нет, не Виктор. И слава Богу! Так не хотелось, чтоб всю судьбу с ним связала. Другой, лет тридцати, обыкновенный мужчина. И не красавец, и не урод. Надёжный. Приезжали они из села Настеньке обутку к школе купить.
Выходит, та палка ударила не её.
Женился наш Виктор по самой надёжной любви: «на машине да квартире симферопольской», да в придачу к приданому