А вот базар был богатый: тут тебе и всякие морские гады, и мясо любое, даже какой-то неведомой мне птицы струсь, и молочная снедь, и сласти. В лабазах у края рынка торговали зерном и мукой. Воняло, правда, жутко: рыбьей требухой, тухлыми яйцами, подгнившей картошкой, но и приятные запахи наличествовали: патока, свежевыпеченный хлеб, мед, тонкие ароматы чужеземных специй. От этой мешанины даже виски ломить начало.
Вдосталь поводив нас по рынку, Шарль направился к неприметной лавочке рядом с хлебными лабазами.
– Запомните, неофиты, это самое важное для учащихся торговое учреждение на всей рыночной площади. Здесь продаются ингредиенты для декоктов и суспензий, которые вас научат готовить на старших курсах. Разбейтесь на небольшие группы и заходите посмотреть.
Первая группа, состоящая из парней, пробыла в лавке с пару минут, вторая – не дольше. В третьей группе оказались девочки, ни на шаг не отходящие от нашего предводителя, ну и я с ними.
Лавка была забита травами и кристаллами, порошками и какими-то окаменелостями.
– Рад приветствовать вас, верит Ковель, – обратился эпопт к дородному мужчине с лоснящимся лицом.
– И вам не хворать, верит Демар! Смотрю, желторотиков привели, – благостно прогудел торговец. – Пусть поглядят, им полезно будет.
Девушки явно не разделяли этой точки зрения и продолжали коситься на нашего проводника. Я же потянулась к знакомым растениям да так и обалдела.
– А почем такой пучочек чабреца? – подала я голос.
– Только для вас, верита, всего серебрушку, – маслено поглядел на меня лавочник.
– Серебрушку? – Я чуть не взвыла. – Да за что же? Тут сорной травы больше, чем полезной.
– Ай-ай-ай, верита, как вам не совестно так отзываться о первосортном товаре! – Моментально взгляд торговца стал колючим.
– Пер-во-сорт-ном? – протянула я в ответ, приметив в углу большую вязанку высушенных веточек с листочками и ягодками. – А какую хворь, позвольте спросить, вы пользуете этим вот веником?
– Это от расстройства кишечника, приводящего к накоплению отходов внутри организма, – солидно сообщил Ковель, – именуемого нутряным запором.
– И как, помогает?
– Всенепременно!
– Да быть не может!
– Это еще почему? – сузил глаза травник.
– А потому что там крушина вперемешку с черемухой! И если первая, верно, от запора, то вторая, напротив, от поноса. И вместе они использоваться не могут! – разгорячилась я. – А другой лавки с травами тут нет? – спросила у изумленного донельзя эпопта.
– Да что ж я, по-твоему, черемуху от крушины не отличу, сопля? Да я тебе… – озверел лавочник, рванув из-за прилавка