– Что?
– Ты сказала, что твоя фамилия Уэверли.
– С утра так оно и было.
– Я думала, ты ненавидишь нашу фамилию.
Сидни неопределенно пожала плечами.
– А Бэй?
– Ее фамилия тоже Уэверли. Беги еще поиграй, солнышко, – бросила она дочке, и Бэй бросилась обратно во двор. – С ума сойти, как здорово выглядит дом. Новая краска, новые окна, новая крыша. Я и не представляла, что он может так здорово выглядеть.
– Я отремонтировала его на деньги, которые получила по страховке после смерти бабушки.
Сидни отвернулась, как будто для того, чтобы посмотреть на Тайлера, который поднялся на крыльцо и исчез за дверью своего дома. Она вся напряглась, и Клер вдруг поняла, что эта новость оказалась для сестры совершенно неожиданной. Неужели она в самом деле надеялась найти бабушку живой и здоровой? На что она вообще надеялась?
– Когда? – спросила Сидни.
– Что «когда»?
– Когда она умерла?
– Десять лет назад. Под Рождество, в тот год, когда ты уехала. Я не могла тебе сообщить. Мы не знали, где ты.
– Бабушка знала. Я ей сказала. Послушай, ты не будешь против, если я поставлю эту колымагу за домом? – Сидни хлопнула ладонью по капоту. – Она не очень-то презентабельно выглядит.
– А что случилось со старой бабушкиной машиной, которую она тебе дала?
– Я продала ее в Нью-Йорке. Бабушка разрешила мне продать ее, если я захочу.
– Значит, вот где ты была? В Нью-Йорке?
– Нет, там я прожила всего год. Я переезжала с места на место. Как мама.
Они впились друг в друга взглядами, и внезапно все вокруг утихло.
– Зачем ты приехала, Сидни?
– Мне нужно где-то отсидеться.
– И долго?
Сидни тяжело вздохнула.
– Не знаю.
– Не вздумай бросить здесь Бэй.
– Что?!
– Как мама бросила нас. Не вздумай ее здесь бросить.
– Я никогда не брошу мою дочь! – воскликнула Сидни; в ее голосе послышались истерические нотки.
И Клер вдруг поняла все то, что осталось недосказанным, все то, о чем ее сестра умолчала. Должно быть, случилось что-то по-настоящему серьезное, если Сидни решила вернуться сюда.
– Клер, ты что, хочешь, чтобы я тебя умоляла?
– Нет, я этого не хочу.
– Мне просто некуда больше было идти, – сказала Сидни, с усилием выдавливая из себя каждое слово, точно выплевывала шелуху от семечек на асфальт, к которому они прилипали и засыхали на солнце, с каждой минутой становясь все тверже.
И что теперь делать? Сидни ей все-таки не чужая. Уж кто-кто, а Клер знала, что родственниками не стоит разбрасываться. Знала и то, что они могут причинять такую боль, как никто другой.
– Вы уже завтракали?
– Нет.
– Тогда жду вас на кухне.
– Бэй, идем, мне нужно загнать машину во двор, – крикнула Сидни, и девочка подбежала к матери.
– Бэй, ты любишь клубничные тартинки? – спросила Клер.
Девочка улыбнулась совсем как Сидни, и у Клер защемило