• за счет активности Я в границах семантических пространств у человека возникают чувства, обусловленные предметным содержанием семантических пространств как целостностей;
• предметность чувств – отличительная характеристика этого качества психической реальности от других проявлений эмоциональной жизни человека; именно ее наличие позволяет утверждать, что различные семантические пространства, оформляясь в своих границах, вызывают у человека переживания, адекватные их качествам;
• переживание наличия границ входит в жизнь человека в раннем детстве с понятием смерти; одновременно – это возможность обретения трансцендентальной позиции как стремления преодолеть смерть, бороться с ней силами Я, той данностью, которая обращает человека к поиску источников собственной жизни, начала начал;
• радость как содержание переживания возникает у человека при встрече с источником или источниками сил Я, которые позволяют ему ощущать себя неотделимым от начала начал, преодолевать любые границы предметов и семантических пространств;
• в радости человек преодолевает существование формальных логических отношений, где есть начало и конец, качество и количество, сложение и вычитание, причины и следствия и т. п.; где есть разделение бытия на предметы, не обладающие достаточной степенью прозрачности, чтобы быть единым миром;
• в радости человек достигает единения себя с миром, недаром рядом с предельным проявлением радости стоит смерть (помните, у А. С. Пушкина: «Восхищенья не снесла и к обедне умерла») или восторг, о котором говорят, что он делает человека сумасшедшим;
• радость возвращает человеку его бытие, его жизнь как целостный предмет;
• человек может испытывать радость, если обладает достаточной целостностью Я, позволяющей в момент переживания сохранить идентичность Я с самим собой как с данностью, воплощающей и осуществляющей замысел своего существования, замысел сотворения того Я, которое в радости узнает о своем предназначении;
• в радости человеку дана его жизнь как целостность и он дан жизни как воплощение замысла существования своего Я.
Конечно, это только попытка описать идеи, позволяющие, на мой взгляд, понимать существование множества конкретных вариантов проявления радости: тихой, просветляющей человека, или бурной, разрушающей его привычный образ, мгновенной, как ожог, и длительной, непреходящей радости откровения, которое становится основой всего бытия, и т. д.
Среди вариантов радости найдется место и злорадству, так как оно порождается границами (это могут быть границы любых семантических систем) и напряжением, связанным с воздействием на эти границы. Это напряжение тоже выявляет силы Я, но только в одном их качестве – в качестве сил, разрушающих семантические границы. У Г. Иванова есть строки:
…я верю не в непобедимость зла,
а