Растворилась душа в запредельном мраке,
ниоткудова вырвать небесный свет,
что осталось? – только стопа бумаги
от горячей жизни, которой нет…
…А стихов не датировал – вперемежку
с жизнью, спермой, спиртом судьба текла,
и плевать, если вдруг выпадала решка
вместо задуманного орла.
«Так вот – смещаются критерии…»
Так вот – смещаются критерии,
не выполняются гарантии —
и расползаются империи,
и разбегаются галактики…
А также более иль менее —
и под шумок, и под овации —
претерпевают изменения
устойчивые репутации…
Сомнительное мнётся кружево,
как снег над старою калиткою,
и судьбы, словно сумрак, рушатся,
и правда шьётся белой ниткою.
Пока идёт распад материи
и ломка старого сознания,
осуществляются мистерии
и отзываются рыдания…
Уходит будущее в прошлое,
а настоящее в грядущее,
пока поются песни пошлые
и строятся квартиры душные.
Неужто же венец творения
в руках всевышнего редактора,
который бешенство материи
выплёскивает из реактора?
Ужель промчится жизнь истошная,
по слякоти прощально шаркая?
Но нет – ревёт процесс истории,
и это рушит иерархии…
Покуда ставим многоточие,
учитывая бесконечное,
а также прочее и прочее —
сиюминутное и вечное!..
«Всё меньше музыки в душе…»
Всё меньше музыки в душе,
всё больше грохота в округе,
где на рисковом вираже
ревут стритрейсеры и вьюги.
Терзает острая печаль
и шелестят чужие «мани»,
а музыка уходит вдаль
и растворяется тумане…
«Паутина фортуны и горечи ком…»
Паутина фортуны и горечи ком,
а чего ещё будет на свете? —
мы запутались в мире и, словно в дурдом,
все попались в незримые сети.
Потому-то заходится сердце рывком,
опускаясь на гребне провальном:
вот и прожил ты, милый, дурак дураком
в этом мире почти нереальном…
Сюжет
Прелестная – от пальчиков до шарфа,
соломинка на адовом ветру,
мы добрались с тобой до брудершафта,
но прекратили странную игру.
Летят года почти на грани звука,
ну, оторвись ты от былых страниц,
ах, боже мой, да ты уже старуха,
ах, боже мой, и я уже старик…
«Я одевался словно рвань…»
Я одевался словно рвань,
носил китайские жилетки,
но в сумерках и спозарань
пытался вырваться из клетки.
Но, к сожалению, увы,
не поддавались сердцу прутья
товарищества