Ребенок, которого с детства правильно «видели» и «отражали» родители, способен «видеть» и «отражать» других людей и относиться к ним с уважением и эмпатией. Обычно он не зависит от чужого мнения, а его самоощущение, способность быть счастливым и удовлетворенность жизнью не связаны с поступками или высказываниями других людей. Ребенок, чьи родители, в силу обстоятельств, не смогли в достаточной мере «отразить» его наилучшие качества, останется излишне зависимым от мнения окружающих его людей. Не умея любить и принимать себя (ведь он просто не знаком с самим собой), он также не способен любить и принимать других, сопереживать им, ощущать с ними эмоциональную близость.
Одна из моих клиенток, Даниэла – шустрая и красивая девочка десяти лет с очень непростыми отношениями со сверстниками – систематически срывала уроки в школе, ругалась матом, пыталась приобщить некоторых детей к сайтам с не совсем детской тематикой и всячески старалась привлечь к себе внимание взрослых мужчин за пределами школы. Даниэла стала изгоем в своем классе, но таковой себя совсем не считала или, по крайней мере, предпочитала об этом не говорить. Напротив, она «взахлеб» рассказывала о дружбе с двумя девочками, убеждая меня в искренности их отношений. В действительности эти «лучшие подруги» постоянно оскорбляли ее и держали отношения с ней в секрете, объясняя это тем, что не хотели бы, чтобы родители или одноклассники знали об их «дружбе». Поддерживая с девочками такой формат отношений, Даниэла не только не противилась, но и сама помогала сохранить эти отношения в тайне.
На нашей первой встрече Даниэла старалась убедить меня в том, что она не только плохо выглядит внешне, но также глупа и сама понимает, почему ни один ребенок не может быть заинтересован в дружбе с ней. Она очень разумно разъяснила мне данное утверждение на примере: когда кто-то из родственников говорит ее маме, что Даниэла красива, мама молчит. Это молчание девочка интерпретировала как отрицание высказывания. Уверенность в нелюбви родителей по отношению к себе подпитывалась также частыми родительскими отлучками из-за необходимости зарабатывать.
В своих попытках объяснить Даниэле всю абсурдность подобного отношения к себе (девочка в действительности была и красива, и умна) я постоянно натыкалась на непреодолимую стену ее убеждений. Я поняла, что не являюсь для нее тем самым «значимым» взрослым, который может помочь ей кардинально изменить самооценку, и попросила родителей присоединиться к нам на следующей встрече.
На первом совместном приеме Даниэла сильно волновалась – в присутствии мамы ей было очень нелегко говорить, и большая часть времени прошла в полном молчании, не свойственном довольно словоохотливой девочке. На мой вопрос («Любит ли ее мама?») она ответила отрицательно, и мама была шокирована, даже оскорблена. Ей понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя,