Дождавшись, пока загрузится заставка, Пичугин выбрал из телефонной книги номер Ковалева, но, подумав, кнопку вызова так и не нажал. Надо было выждать. Если Ковалев пытался дозвониться не в редакцию, а на выключенный мобильник, об этом придет оповещение по СМС, как только Сеть идентифицирует сим-карту. Но время шло, а СМС не приходило. Это означало, что попыток дозвониться журналисту никто не предпринимал.
Оторваться Пичугин не пытался, у «Теаны» движок почти вдвое мощнее, плотность потока тоже не способствовала маневрам, а провоцировать следящих глупо. Они просто сдадут другой группе и позволят оторваться. Какого черта?!
Сделалось совсем уж тревожно. Такое положение дел могло означать две вещи. Либо Ковалев не хотел, чтобы кто-то отследил и зафиксировал его контакт с одним из агентов, либо он был не в состоянии позвонить. Но тогда, по какой причине?
«Спокойно, без суеты! – Пичугин решил все взвесить по пунктам. – Ковалев – куратор. Я на него работаю. Кто знает об этом? По идее, не должен никто. Наши отношения – конфиденциальны, в этом весь смысл создания личной агентуры, особенно секретной. Значит, либо слежку организовал сам куратор, либо кто-то нашел мои старые файлы и решил выяснить связи и так вот нахально последить?»
Первый вариант казался странным. Непонятна причина, побудившая Ковалева на слежку, и пока не было возможности ее раскопать. Второй вариант выглядел более правдоподобно. Кому-то понадобился бывший опер и аналитик. Досье на Пичугина есть, любой из высших офицеров ФСБ мог его затребовать. Если Пичугин некогда понадобился одному, почему теперь не может понадобиться и другому?
Но оставался и третий вариант. Тоже маловероятный, но возможный. «Кому-то я перешел дорогу? – с недоумением подумал Пичугин. – Как? Чем? Сижу тихо, копаю инфу… пишу статейки. Самый законопослушный гражданин».
Жара плавила мозг, раздражала, мешала сосредоточиться. Пичугин на полную выкрутил ручки климат-контроля. Прохладный воздух из приборной панели почти не остужал, сразу растворяясь и смешиваясь с перегретым воздухом салона. Несмотря на белый цвет кузова, жаркий день перегрел машину, и усилий кондиционера на восстановление комфортной обстановки явно не хватало.
Пичугин и в молодости мог похвастаться отменной выдержкой, а с возрастом она стала лишь крепче, но все равно у него на руле взмокли ладони. Он не любил резких поворотов судьбы, всегда и во всем предпочитал стабильность, и ему не доставляло радости, когда ее что-то могло поколебать. Такие перемены ни разу не принесли ничего хорошего. Становилось лишь хуже.