Россия в плену эпохи. Анатолий Викторов

корни приучили их подчиняться, а не начальствовать и тем более – не избирать тех, кого они лично не знали. В стихийные события не был внесен даже смысл, провозглашённый князем П. Кропоткиным – теоретиком упорядоченного анархизма. Сам анархизм показал себя на практике разрушительным безвластием, то есть крайностью, которая была не нужна народу. Политического сознания, как и прежде, не было. Начался развал армейской дисциплины. Общество в низах пре вращалось в сборище стихийных бунтарских группировок. Их протестные настроения подогрела резко развившаяся военная промышленность и всеобщая мобилизация, повлекшие дальнейшее отторжение мужчин от деревенского труда и быта.

      Упорное уравнительное мышление в течение 1917 года стало быстро переходить в общее действие. Погромы помещичьих усадеб, редакций газет и библиотек имели своей целью уничтожение нечто непонятного, барского, а значит – чужого. Заметим, восставшие уничтожали русскую культуру. Это было похоже на действия нацистов в Германии 16 лет спустя, сжигавших книги в массовом порядке. В этом случае присутствовала расовая идейность, а в первом – уничтожение неравенства. Справедливым было равенство в образе жизни. В армии по этой же причине росли нарушения субординации и разрушение пирамиды армейских чинов. Шёл распад воинской дисциплины. Провозглашённое в ходе февральской революции Временное правительство не понимало движущих причин этих событий и соблюдало верность своим военным союзникам, – снова западноевропейский уклон! Поэтому оно быстро теряло свой авторитет, а его велеречивость приобретала фарсовые черты. Установился своего рода политический вакуум. В этих условиях любая беззастенчивая сила могла встать во главе страны.

      Дальнейшие события – назревающий переворот октября 17-го года – не был осознанной массами политической революцией. Рядовые люди не разбирались в программах существующих партий, включая «коммунистическую». Они руководились проснувшимся у них погромным сознанием под велеречивые речи крайне левых демагогов. Это была неизвестная никому ранее группировка, называющая себя «большевиками». Они постарались провозгласить цели, отвечающие интересам отсталых низов, а на самом деле это были средства для завоевания абсолютной власти.

      Необходимо отметить, что в больших и малых городах ещё до революции назревало увлечение политическими проблемами и соответственно – движением политических идей. Среди них особенный успех имели партии левого направления. Они формировали людей с честью, которую можно назвать рыцарской по характеру, или просто чистых душой и волей. Их влияние сказывалось и на отношение населения к таким левакам, как большевики, и помогало их циничной решительности. После октябрьского переворота левые, – эсеры, кадеты, меньшевики и др., – подверглись уничтожению органами новой «советской» власти, но и при этом не утратили свою склонность к нереальности левацкого мышления.

      Заметим, что тогда же дала о себе знать ещё одна черта русского