В центре иммунологии и онкологии на Ленинском проспекте Владимиру Путину разрешили зайти в палату к мальчику из Обнинска. Мальчику операция по пересадке костного мозга предстояла через три дня.
– Это паровозики, – сказал он премьеру.
На одеяле их было много.
– А это что, ты знаешь? – спросил он у Владимира Путина и показал на микрофон одного из телеканалов, нависший над ними.
– Какая-то штука!
– А это, – объяснил премьер, – взрослые дяди играются. Ты играешься в паровозики, а они – вот в это. Но твоя игра лучше. Ну ладно, я пойду?
– Иди, – сказал мальчик и уткнулся в паровозики…
Премьер дошел до просторного игрового зала. Здесь было очень много детей. К Владимиру Путину подошла девочка лет четырех и сказала:
– Я вас узнала. Вы Путин.
Он подтвердил.
– А мы с вами в прошлом году встречались, и вы обещали сводить меня в Кремль, – сказала она.
– Ну. – Он не возражал, что так и было.
– Так и не сводили, – продолжила она.
– Если все будет хорошо, – сказал он. – Если все будет хорошо…
И он начал что-то подсчитывать. Владимир Путин не хотел давать пустых обещаний. Девочка нетерпеливо смотрела на него.
– Тогда на 9 Мая, ладно? – сказал наконец он.
То есть уже наверняка после инаугурации, когда он будет полноценным хозяином Кремля.
Не зря он так долго думал. И откладывать не хотел.
– А папу можно взять? – спросила девочка.
– Конечно. А почему про маму ничего не спрашиваешь?
– И маму.
– Конечно, можно, – сказал Владимир Путин и через пару минут уже уехал в аэропорт, где в Набережных Челнах его ждали на совещании по здравоохранению.
– Это Соня, – сказала мама девочки, – фамилия ее Пятница. И моя тоже Пятница. Это она выглядит такой маленькой, а на самом деле ей уже восемь лет. Ей операцию сделали почти четыре года назад.
Поэтому она с тех пор, наверное, и не изменилась, подумал я.
– Мы приезжаем в Москву проверяться раз в полгода, – сказала мама, – на реакцию «трансплантат против хозяина».
Я увидел, что девочка стоит у выхода из игрового зала и смотрит в коридор, куда ушел премьер. К ней подбежала Чулпан Хаматова, которая все это время ходила вместе с Владимиром Путиным, и обняла ее. И девочка ее тоже. О чем-то Соня думала.
Я вышел в коридор. Здесь стояла, прижавшись к стене и плача, врач, немолодая женщина.
Я не пойму, почему же врачи так плачут, когда видят все это?
Ведь они же видят это каждый день.
В День космонавтики в Планетарии было много детей. Экскурсии наталкивались одна на другую возле экспонатов не реже, чем в Эрмитаже. Потом один мальчик, стоявший рядом с огромным глобусом, который в свое время так любил крутануть Лаврентий Берия, прошептал:
– Вы не знаете, это не Путин? Похож немного.
Это был Путин. (Иначе чего бы я про этот Планетарий писал?)
Я решил сказать мальчику правду. Все равно он ее рано или поздно узнал бы.
– А, – сказал