В основном авторы (и их издатели) имели в виду в конечном счете правосознание самого «народа», то есть непросвещенного большинства населения, живущего в деревне. Так, Гольцев говорил, что из всех рецензий на свои труды самое большое удовольствие ему доставила рецензия на его книжку о податях, напечатанная во втором выпуске рекомендательного указателя «Что читать народу?» [Что читать 1889: 822–823]. Он гордился тем, что «южнорусские» крестьяне, которым сотрудники Х. Д. Алчевской читали его брошюру, интересовались ею и положительно ее оценивали [Ветринский 1910: 46–47].
Тем не менее Гольцев эксплицитно адресовал несколько своих популярных книжек не «народу», а «народн[ым] учител[ям] и учительниц[ам]», «которые должны содействовать распространению в народе разумного правосознания» [Гольцев 1900: 3; 1901]. Эти книжки должны были преследовать одновременно две цели: во-первых, популяризовать правовые понятия для читателей, уже получивших определенное образование, но незнакомых с правом; во-вторых, рассматривать проблемы и средства самой популяризаторской работы, имея в виду читателя, который сам вызвался принять участие в данной работе. Поэтому в подобных трудах Гольцев не всегда четко различал собственно популяризаторское изложение права и размышления о популяризации. Подобным же образом в статье, опубликованной в 1897 году, Дружинин объяснил, что популяризация права должна была быть направляема не только к народу, но и «пока даже преимущественно» к «образованным классам» того времени, так как последние «не обладают еще у нас в желаемой степени юридическими знаниями и не располагают соответствующими пособиями» [Дружинин 1897: 270]. Дружинин публиковал свои статьи о популяризации в журналах для учителей и педагогов (например, «Образование», «Русская школа», «Педагогический листок»); издательства педагогического направления также напечатали несколько его популяризаторских брошюр (см.: [Дружинин 1900], в серии «Учительская библиотека» педагога и издателя Д. И. Тихомирова; [Гольцев 1900; 1901]).
Особенно интересно, что авторы настаивали в своих популяризаторских усилиях на научной обоснованности и на необходимости систематического подхода. При этом они стремились подчеркнуть научный статус – наравне с другими дисциплинами – именно правовых понятий и учений, которые предстояло изложить (например: [Дружинин 1897: 266]). Для них было важно отличать чисто популяризаторскую работу от многих более или менее дешевых справочных изданий о законодательстве в той или иной области права, в которых часто просто-напросто перепечатывали текст действующих законов без особых объяснений. Касаясь самого вопроса об отношении между формой и существом популяризации, Гольцев настаивал на том, что
должно упрощать изложение идей, а не сами идеи. Иногда популяризация сводится на то [так!], что богатая содержанием мысль сокращается до того, что остается лишь одна ея сторона, и притом не всегда самая важная. Затем популяризации придается чересчур утилитарный, справочный характер.