Лайма медленно потянулась к трубке – пальцы дрогнули. Ей не нравилось быть секретным агентом. Приходилось постоянно подбадривать и воодушевлять себя всякими патриотическими глупостями. Не то чтобы она боялась за свою шкуру, хотя порой ей и было до смерти страшно. Нет, пугала ответственность, которую на нее взваливали против воли. Вот, например, сейчас она отвечает за жизнь Сандры Барр. Лично отвечает, как командир группы специального назначения.
– Лайма? – услышала она сдавленное восклицание в трубке и одними губами пояснила для Корнеева: «Это Иван». – У меня тут ЧП!
Его голос был таким глухим, словно он залез с телефоном под одеяло. Глухим и испуганным.
– Докладывай.
Она привыкла пользоваться командирскими словечками, заметив, что ее подчиненные реагируют на это самым положительным образом. Она будто бы напоминала им о своем статусе. И все равно – то один, то другой бессознательно начинали ее опекать. Однако сейчас Медведю самому требовалась опека.
– Сандра кое-чего хочет от меня. – Он заговорил жалобно, как маленький мальчик, жалующийся маме на школьных приятелей. – Ведет себя совершенно беззастенчиво… Фергюссон спит, а она решила на ночь забрать меня к себе в номер. Что делать?
– Как что делать? – вознегодовала Лайма. – Ты окажешься наедине с самой сексапильной женщиной планеты! Начни с поцелуя в щечку.
– Но я так не могу, – возразил Медведь таким придушенным голосом, словно Сандра Барр уже разложила свой трофей на ковре и поставила на него ножку в золоченой туфле. – Мне нравятся застенчивые девушки, за которыми нужно долго ухаживать…
– Господи, – рассердилась Лайма. – Нашел время капризничать! Забудь о застенчивых девушках. С сегодняшнего дня тебе нравятся уверенные в себе киноактрисы.
– А вдруг у меня ничего не получится, и я опозорю родину?!
Лайма несколько секунд молчала, потом сказала:
– Закажи в номер водки. Грамм сто, чтобы не развезло. Вот увидишь, все будет тип-топ, Сандра сама обо всем позаботится.
В ответ Медведь провыл что-то по поводу того, что водку он уже пил, и невежливо отключился. Лайма положила трубку и подняла голову, но объяснять Корнееву ничего не пришлось – на диване сидела только его бренная оболочка, дух же, воспользовавшись моментом, улизнул в виртуальный мир. Экран ноутбука горел ровным голубым светом, ласкавшим благородное лицо Евгения. Кофе для него можно было не варить.
Лайма вздохнула и отправилась на кухню. Здесь было не так тоскливо,