Посвящается Юлии Леоновой
Luvers sor glend!
1
«Короче говоря, он без помех добрался до поляны, на которой горел костер, и вот что там увидел».
Джон Рональд Руэл Толкин
«Хоббит, или Туда и обратно»
Солнце протиснуло свои янтарные щупальца через ставни, и разлило золотые лужицы на постель, пол и мебель. Мужчина с пепельными волосами ощутил, как свет падает на его лицо и пробивается сквозь веки, окрашивая все в яркие цвета.
Проснулся. Огляделся.
За окном разрасталась яблоня, ветки которой угрюмо свисали под тяжестью плодов. Где-то из глубины улочки доносился собачий лай, грязная ругань фурмана, который старался кем-то понукать, речи уличных вещунов, предвещающих Конец Света и гортанное кудахтанье, гоготание и гомон непоседливых ватаг птиц.
– Уже проснулся. Надо же. – За трельяжем сидела девушка.
Каскады её блестящих, будто бы влажных, тёмно-каштановых волос имели светлые, будто полированный медный лист, концы. Она уставилась на отражение мужчины, не переставая растягивать тугие – с вьющимися концами – локоны гребнем. Мужчина окинул её взглядом.
У девушки был небольшой, чуть вздернутый носик, большие круглые, словно плошки, карие глаза. Её ланиты пылали розовым, а тоненькие губы выделялись карминовым цветом помады.
Он не ответил. Не было нужды.
«Неужели это снова случилось, – подумал Эрик, поглядывая на отражение девушки в зеркале. – Пекло! Я же поклялся, что больше никогда…»
– Я должна ехать в Телинор, – продолжала девушка, взяв с края стола гребень.
Она расчесала непослушные локоны, каскадами струящиеся на плечи, и шельмовски улыбнулась. Улыбка образовала около бледных под карминовой помадой губ морщинки. Она открыла шкатулку в поисках нужного флакона.
– Спрашивай уже! – не выдержала девушка.
– Элли, – начал Эрик, после недолгого колебания, – неужели я снова… Сколько я спал?
– Успокойся, – она потянулась за пузатым флакончиком. Комната наполнилась сладким ароматом земляники. – Ты спал не больше суток… Удивительно, что ты вообще выжил после отравления трупным ядом.
«Лучше бы я умер, – подумал он, – куда лучше, чем находится в этом паршивом городке».
– Я так не думаю. – Элли повернулась к Эрику, снова одарила его прекрасной улыбкой, скривив тонкие губы.
– Ты обещала, что не будешь читать мои мысли, – напомнил он, принимая сидячее положение.
– А ты обещал не жаловаться на каждый город, в который мы едим. Принял бы уже давно медальон, жили бы в Роух Торе…
– Мне там не место. Пусть кто-нибудь другой примет Каменное сердце, мне и так хорошо.
– Ты же знаешь, никто кроме тебя и… Кая не может принять медальон. Кай исчез, а ты… А ты вконец размяк. Почему ты не хочешь принять свою судьбу?
– Моя судьба в моих руках. Я не желаю надевать Каменное сердце и жертвовать своим. Поверь, это лучше не только для меня. Знала бы ты, что бывает с носителями оного медальона.
– Я знаю. Знаю, Гон тебя забери! Также я знаю, что это ложь.
– Десять томов посвящено действию этой магической побрякушки и давно распавшемуся ордену. И в каждом томе написано одно и то же. «Франц Генриетт – последний паладин с Каменным сердцем, выживший после сражения с Дикой Охотой…»
– Я слышала эту историю сотню, а то и тысячу раз… Не обязательно напоминать мне об этом.
– Я напоминаю не тебе, а себе. Я трус. Мой отец ждал моего прихода. Он ждал того момента, когда я, войдя в чертог, приму медальон и стану его наследником, но я не пришёл. Отец умер, а Каменные сердца распались… И все из-за меня.
– У тебя бзик на этой теме? От того, что ты будешь постоянно себе напоминать об этом, тебе лучше не станет. Забудь уже. Ради меня… Может, заказ сумеет вывести тебя из этой эндогенной депрессии.
– Заказ? Что на этот раз? Утопленник? Стрыга? Кладбищенская баба? Или василиск?
– Тролль. – Она протянула ему письмо. – Если бы точнее – несколько троллей. В письме сказано, что в лесу, недалеко от Бивербурга, были замечены тролли. Все близстоящие фермы подверглись нападению великанов. Они убили нескольких фермеров и унесли большую часть скота, а поля сожгли. Если хочешь узнать больше, обратись к ипату Бивербурга.
2
Паладин ехал медленно.
Перед ним плелся воз, на козлах которого кобольд с длинной трубкой во рту. Даже не стараясь обгонять воз, занимавший половину грязноватой после дождя улочки, Эрик поднял глаза на ясное небо. Среди бледных зыбких лохмотьев облаков виднелись десятки чёрных точечек – птицы, паря, выписывали неправильные круги, изредка резко снижались