Сергей открыл глаза и тут же, без интереса к происходящему, закрыл. Словно никогда меня в упор не видел. Куда только делся его обволакивающий вчерашний тембр? Наверное, у него плохое настроение. Или я ему неинтересна. Это раззадоривало.
Сергей это почувствовал. Его приятно разморило на солнце, которое начало придавать коже загар, и мужчине не хотелось двигаться – солнце усердно трудилось над его телом. Он своим телом гордился. Подтянутый, без единого жирового отложения, с красивым изгибом спины, он был похож на легкоатлета. Когда-то в юности он считал, что ему не хватает роста, теперь и это перестало его волновать. Он вступил в средний возраст и лишь умножал свои достоинства.
Сидя на корме, я покручивала в пальцах крупную тугую черешенку без черенка. Какая же скука на этой яхте! Приятного собеседника не нашлось, подвыпивший художник распластался где-то в кают-компании, остальные друг другом не интересовались.
Незаметно прицелившись, с невинной улыбочкой на губах, я бросила бордовый шарик в загорающего Серёжу.
Он лежал, уткнувшись в руки лицом. Ягода упала точно перед ним, возле правой руки.
Мужчина медленно, как лев, которого напрасно побеспокоили в его прайде, приподнял голову. Без выражения, холодно посмотрел мне в лицо и с достоинством принял прежнее положение. Наверное, он не забывал, что находится на службе, хоть и лежит тут в плавках, находя несколько нелепым несение вахты в таком уязвимом виде.
Малочисленная публика разбрелась по яхте – кто куда.
Я взяла ещё одну ягоду и опять бросила её в Сергея, на свой страх и риск. Это была уже заявка. Преднамеренное хулиганство.
Не глядя в мою сторону, Сергей аккуратно взял упавшую черешню двумя пальцами и положил её рядом с той, что долетела до него прежде. И снова лёг, только теперь на спину. Игра закончилась. В ничью.
Через некоторое время телохранитель встал и, вслед за внезапно появившимся на корме художником, спустился по сверкающей на солнце хромовой лестнице к тёмной воде. «Патрон» бесшабашно сиганул вниз, подтверждая свой креативный норов. А Сергей прищурился вдаль и, замерев на последней ступеньке, как на трапеции под куполом цирка, резко нырнул. Он вошёл сгруппированным телом в море, подобно дельфину. Да, что-то было в нём от животного: взгляд волчий, повадки хищника, пластика – органичнее некуда.
Положа руку на сердце, я не могла понять, зачем я, грубо говоря, пристаю к мужчине? Не мой тип внешности – мне всегда нравились брюнеты, а он светло-русый. Не из моей сферы – к творческой интеллигенции не принадлежит. Да и нет у меня сейчас потребности в новых отношениях. Других дел по горло. Через неделю вот симпозиум. Сегодня же надо начать готовиться.
Накануне вылета в Москву художник давал обед в ресторане. Сколоченная им компания состояла из семи человек. Хлебосольному мэтру пришло в голову расширить спектр своего влияния в этом мире – и он пригласил меня и ещё пару человек, чуть ли не с улицы. Не жеманничая,