Изредка попадались жилые дома. В щели окон и дверей просачивался свет. Но большинство зданий в этом квартале пустовало. Двери были распахнуты, будто хозяева нарочно решили впустить к себе мглу, подчиниться ей без остатка. Проходя возле веранд, я видел мебель в прихожих, и мне казалось, что она вся припорошена не то пылью, не то пеплом, не то каким-то илом, словно в комнатах Наэльского острога. Ветхость, увядание и теплая, будто воды Арнака, смерть.
Когда спина Теора сливалась с туманом, я пробегал вперед, затем шел спокойнее.
Мгла становилась гуще. Звуки окончательно притупились. Мы приближались к городским стенам.
Дышал и не слышал своего дыхания. Прикасался к запястью и не различал сердцебиения. Тело стало легким. Я будто погружался в сон.
Чем дальше мы шли вперед, тем реже я заглядывал в окна и двери покинутых домов. Мне начинало казаться, что там стоят сумеречные люди – те, кого Хубистан поглотил за долгие века существования и теперь пригнал в Багульдин. Они молча наблюдали за мной.
«Насытившись, пожрав весь город, Хубистан уходит назад, в недра гор, – скривив зеленые губы, шептала мне старуха-травница. – И ты уходишь с ним. Бескрайнюю вечность слушаешь свои страхи, кормишься отчаянием, пьешь боль».
С главной дороги Теор свернул направо. Обогнул баррикаду из телег и вышел на небольшую круглую площадь. Чуть позже скрылся за дверью скромного двухэтажного дома, который, судя по вывеске, раньше был торговым.
«Хозяйник Анаэллы».
Что делать дальше, я не знал. Решил для начала подождать – Теор мог выйти из дома, чтобы отправиться куда-то еще.
Спрятался на веранде. Затаился.
Поблизости были только мертвые, изъеденные темнотой дома.
Я почувствовал, что окружен сумеречным народом. Каждый из них принес сюда тяжесть своей истории, своих тревог и воспоминаний о собственной гибели. Лишенные тела и очага, они спокойно наблюдали за мной – живым, пока еще не подвластным их хозяину.
Я понимал, что это лишь суеверие, что нет ни малейшего основания верить рассказам полоумной травницы, но страх растревожил меня до озноба. Я не хотел уходить, но и стоять на месте не мог. Боялся смотреть в окна. Был уверен, что увижу сумеречные глаза. Чувствовал, будто кто-то гладит мне спину легкими, как ветер, прикосновениями. Обхватывает мои руки. Туман завлекал меня в свою глубь. Просил отыскать в нем безвозвратно утраченное.
Я представил, как выхожу из городских ворот. Как бреду по затерянным во мгле полям. Как, обессиленный тревогой, падаю на землю. Как закрываю глаза и все равно вижу полумрак тумана. Чувствую, как надо мной склоняются люди, как меня уносит дальше – в вечность Хубистана.
Нужно было уходить. Что бы там ни происходило в «Хозяйнике Анаэллы», это можно обдумать и выведать позже. Сейчас хотелось одного: вернуться в жилые кварталы Багульдина.
Сбежав с веранды, я едва успел остановиться и припал к брусчатке. Еще несколько шагов – и меня могли бы обнаружить. Из-за поворота на площадь