Золотой шут. Робин Хобб

отправились выполнять наше поручение, я зашел ненадолго к Джинне, и она меня поцеловала. Не прозвучало никаких слов, никаких признаний в любви или романтических обещаний. Всего лишь один поцелуй, который прервало возвращение ее племянницы, ходившей на рынок. А сейчас мы не знали, как вернуться на то место, где возможна близость. Сам я сомневался, что хочу забредать в те края. Я не был готов даже ко второму поцелую, не говоря уже о том, что могло за ним последовать. У меня слишком сильно болело сердце. Однако мне нравилось сидеть в ее доме, перед ее камином. Звучит как-то не слишком логично, но меня действительно раздирали противоречивые чувства. Я не хотел неизбежных осложнений, которые несут за собой ласки, однако, страдая от потери Ночного Волка, наслаждался обществом этой женщины.

      Впрочем, я пришел сюда не ради Джинны. Я хотел повидать своего приемного сына, Неда. Он недавно пришел в Баккип и поселился у Джинны. А мне требовалось убедиться в том, что его ученичество у Гиндаста, знаменитого краснодеревщика, продвигается успешно. А еще я собирался – хотя и боялся этого момента – рассказать ему о смерти Ночного Волка. Волк вырастил мальчика вместе со мной. Я страшился мгновения, когда мне придется поведать Неду о его гибели, и одновременно надеялся, что Шут окажется прав и мне станет легче, когда я смогу разделить свою печаль с мальчиком. Возможно, это звучит эгоистично, но ведь последние семь лет моей жизни мы с Недом провели вместе, а Ночной Волк оставался нашим спутником и всегда был рядом.

      Если я все еще кому-нибудь или чему-нибудь принадлежал – так это моему мальчику. Мне требовалось почувствовать реальность того, что нас с ним связывало.

      – Хочешь еще чая? – спросила Джинна.

      Я не хотел чая. Мы уже выпили три чайника, и я дважды наведывался в туалет, расположенный за домом. Однако Джинна предложила мне чай, чтобы показать, что я могу оставаться столько, сколько захочу, и не важно, что уже поздно – или, наоборот, слишком рано. Я сказал: «Пожалуйста», и Джинна отложила в сторону вязанье, чтобы повторить ритуал: взяла чайник, наполнила его водой из кадушки и повесила на крюк над огнем. Ураган с удвоенной яростью набросился на ставни, закрывавшие окна, забарабанил по ним, но уже в следующее мгновение я понял, что это Нед стучит в дверь.

      – Джинна! – не слишком уверенным голосом крикнул он. – Ты еще не спишь?

      – Не сплю, – ответила она и отвернулась от очага. – Тебе повезло, что я еще не ложилась, иначе пришлось бы тебе составить компанию своему пони в сарае. Я уже иду.

      Когда она подняла щеколду, я встал и аккуратно спустил кота на пол.

      Дурак. Котику было удобно, проворчал Феннел, недовольный тем, что лишился места.

      Впрочем, большой рыжий котяра слишком разомлел от тепла и не стал громко протестовать. Не удостоив меня взглядом, он молча улегся, свернувшись клубочком, на стуле Джинны.

      Нед открыл дверь, и в дом ворвался порыв холодного ветра.

      – А ну-ка, приятель, закрывай быстрее, нечего тепло транжирить, – велела Джинна.

      Нед