– Да, – сказал он, уходя, – чтоб не забыть… в следующий раз захвати свою сестру, старшую. Как там ее зовут?
Я ничего не понял и ничего не ответил. Я только удивленно посмотрел на него.
– Непонятно, что ли? Доставь мне сестру.
– Нет, Кромер, это – нет. Нельзя мне, да она и не пойдет со мной.
Я был готов к тому, что это лишь опять какая-то каверза, какой-то предлог. Он часто так делал, требовал чего-то невозможного, нагонял на меня страху, унижал меня, а потом постепенно начинал торговаться. Я откупался от него деньгами или другими подношениями.
Но на этот раз было совсем не так. Он почти даже не разозлился на мой отказ.
– Ну, – сказал он вскользь, – ты подумай. Я хочу познакомиться с твоей сестрой. Как-нибудь представится случай. Ты просто возьмешь ее с собой на прогулку, а я потом присоединюсь. Завтра я тебе свистну, и мы поговорим об этом еще раз.
Когда он ушел, я вдруг что-то понял насчет смысла его домогательства. Я был еще совсем дитя, но понаслышке знал, что когда мальчики и девочки становятся немного старше, они иногда вытворяют друг с другом что-то таинственное, предосудительное и запрещенное. И вот я, значит, должен… мне вдруг стало ясно, как это чудовищно! Решение ни за что этого не делать я принял сразу. Но что будет тогда и как отомстит мне Кромер, об этом я не осмеливался и думать. Начиналась новая пытка, прежнего было еще недостаточно.
Уныло шел я через пустую площадь, засунув руки в карманы. Новые муки, новое рабство!
Тут меня окликнул чей-то свежий низкий голос. Я испугался и пустился бегом. Кто-то побежал за мной, чья-то рука мягко схватила меня сзади. Это был Макс Демиан.
Я сдался в плен.
– Это ты? – сказал я неуверенно. – Ты так испугал меня!
Он посмотрел на меня, и никогда взгляд его не был в большей мере, чем сейчас, взглядом взрослого, знающего свое превосходство, проницательного человека. Давно уже мы не говорили друг с другом.
– Сожалею об этом, – сказал он в своей вежливой и при этом полной определенности манере. – Но послушай, не надо так пугаться.
– Ну, ведь со всяким случается.
– Пожалуй. Но помни: когда ты так дрожишь перед кем-то, кто ничего не сделал тебе, этот кто-то задумывается. Это удивляет его, возбуждает его любопытство. Он думает себе: очень уж ты пуглив. И думает дальше: так бывает, только когда чего-то боятся. Трусы всегда боятся, но трусом тебя, мне кажется, нельзя назвать, не так ли? О, конечно, героем тебя тоже не назовешь. Есть вещи, которых ты боишься. А бояться не надо. Нет, людей никогда не надо бояться. Ведь меня ты не боишься? Верно?
– О нет, нисколько.
– Вот видишь. Но есть люди, которых ты боишься?
– Не знаю… Оставь меня, чего ты от меня хочешь?
Он не отставал от меня, я ускорил шаг с мыслью убежать и чувствовал его взгляд сбоку.
– Предположим, –