– Ему не помешала бы сегодня твоя поддержка, а мне – твоя помощь. Не говоря уже о пирожных, за которые я заплатила целое состояние, – огрызнулась Венетия.
– Ви, прости… – Я протянула руку, чтобы коснуться ее плеча, но сестра увернулась и, нахмурившись, огляделась по сторонам.
– Мне хочется дождаться, когда все уляжется. Что ты здесь делаешь? Я думала, что мы решили какое-то время ничего тут не трогать…
Я уже собиралась кивнуть, но вдруг произнесла:
– Может быть, нам стоит выбросить некоторые мамины вещи? Может быть, отцу незачем вспоминать о ней на каждом шагу?
Венетия нахмурилась.
– Эдди, я уже говорила тебе, что мы к этому еще не готовы. И ты прекрасно знаешь, что в первую очередь это касается отца.
Откуда ей знать, кто готов, а кто нет, ведь она забегает в этот дом на секундочку, чтобы поделиться сомнительной мудростью Хэмиша Макгри и еще более сомнительным супом, приготовленным на курином бульоне?
– Ладно, идем попробуем твои рулеты, – произнесла Венетия и, когда я отвела взгляд, пошла вперед. Единственная женщина, которая в третьем триместре беременности продолжала ходить на трехдюймовых шпильках.
Я замерла в нерешительности, уже жалея о своем импульсивном решении взять, точнее – что уж, будем называть вещи своими именами, – украсть сумочку «Hermès», но положить ее обратно, не привлекая внимания сестры, было уже невозможно. Не то чтобы я не имела прав на эту сумочку, но Венетия иногда вела себя странно… Она обернулась и вздрогнула, но сказала лишь:
– Мне показалось или действительно звонил телефон?
– Да, звонил. Знаешь, это был… – начала я, но замолчала, потому что… И в самом деле, кто это был? Незнакомец, желавший поговорить с мамой? – А, пустяки. Очередная реклама.
Расстроившись из-за того, что ложь так легко сорвалась с моих губ, я пропустила Венетию в гостиную и, пользуясь возможностью, спрятала мамину сумочку в свою собственную большую сумку.
– Ты не знаешь, отец был вчера у врача?
– У врача? Для чего? Ты не закроешь дверь? – Венетия ждала меня в холле, неловко поддерживая руками свой живот. Сквозь платье просвечивали ее острые лопатки.
– У него опять началась изжога.
– Нет… Не знаю. Он ничего не говорил.
– А ты спрашивала его об этом? Нужно было поинтересоваться. Сам он никогда ничего не рассказывает.
– Адель, я не знала, что наш отец должен был пойти к врачу. Зачем я стала бы спрашивать его об этом?
И прежде чем мы успели продолжить этот содержательный разговор, дверь в кухню открылась и на пороге возникла миссис Бакстер. За ней, держа в руках чашку чая, следовал наш отец.
– Адель! – Лицо миссис Бакстер просветлело. Она бросилась ко мне и торопливо обняла одной рукой, держа в другой сумочку и пачку сигарет. –