Ее новый муж схватил его за руку и сказал:
– Не надо.
– С ним все в порядке. Он резко встал и поэтому упал. Закружилась голова. – Ленин голос почти не дрожал.
Можно было бы поверить, если бы не синяк под глазом. Можно упасть и удариться, но только не этим местом – если рядом нет мебели с острыми углами.
Ираклия определенно били.
Мускулатура у мужика была достойная.
Будь он похилее, можно было бы с ним подраться. А так – разве что вдвоем на одного.
Пока я вяло размышлял об этом, Ираклий открыл глаза. Мы поняли это не сразу, только после того, как он спросил:
– Что мы тут делаем?
Ответить на это было сложно.
– Кратковременная амнезия, – сказал я. – Возникает от сильного удара и, вероятно, исчезает от того же самого.
– Лечи подобное подобным, – добавил Андрей. – Еще древние говорили.
На детскую площадку мы не пошли. Хотя она была совсем рядом и тоже совершенно пустая. В кафе было как-то надежнее.
– Что удивительно, – начал Ираклий, – я ведь совершенно забыл, что мы в разводе. Приперся туда.
– Ты как Доцент, – хмыкнул Андрей. – До сих помню, а дальше не помню.
Я подумал и предположил:
– У тебя, наверное, чувство вины осталось подсознательно. Когда выпивал с нами раньше, было некомфортно – в предчувствии люлей дома. Вот и сработало: чувствовал себя плохо, выпили, мы рядом. Всё совпало, ты и рванул в прежнюю жизнь.
– Согласен, – сказал Ираклий. – Я как развелся, сколько бы мы ни выпивали – никогда плохо не было.
– Чего ты в драку полез? С новым мужем.
– А как? – не понял он. – Он же голый, в моей спальне. Если бы мне всё равно было, тогда бы не полез.
– В смысле: «всё равно»? – не поняли мы.
Ираклий потупился.
– Я когда на диван лег, мне хорошо стало. Пахло так… знакомо. Диван, дом, и она молчала, не ругалась, как обычно. И вдруг этот. Голый.
– Ясно, – сказал я, пытаясь представить себя на его месте.
– Я, может быть, всегда этого хотел, – сказал он.
И мы снова не поняли, о чем он.
– Чтобы она виноватой передо мной была, чтобы не только я. Накричать на нее, чтобы она правоту мою почувствовала.
– Накричал? – спросил Андрей.
Ираклий потер синяк. Поморщился.
– Ладно, – сказал я. – Ты ушел и ушел, а ему мучиться.
– Почему? – быстро спросил Ираклий.
– Не потому, что ты пришел, – пояснил Андрей. – И не потому, что она тебе дверь открыла.
– Ты на его диван лег. Как хозяин. А она не прогнала, даже слова не сказала.
Он смотрел на нас и сомневался.
– Думаете, поэтому он меня и ударил?
– Конечно, – сказал я. – Какие сомнения?
– Диван, брат, это не хрен собачий, – кивнул Андрей и поднял стакан с виски, салютуя героя. – Диван – это главное место для мужика в квартире.
Мы чокнулись, выпили и вдруг он спросил. Словно не у нас, а себя:
– Может, она меня все еще любит?
Мы вздрогнули.
– У