В глазах резко потемнело, и я стала медленно сползать на пол.
Придя в себя, я увидела над своим лицом – лицо врача и какую-то женщину с химической завивкой. Мне стало лучше, и я попыталась подняться, но диван был слишком мягкий и все мои усилия стали напрасны. Врач помог мне принять вертикальное положение и еще раз пощупал пульс. В домашнем платье, с распущенными волосами, я сидела на роскошном кожаном диване, и от моей прежней воинственности больше не осталось и следа.
– Как все это мило! Меня всегда восхищали такие женщины, как вы! Посмотрите, друзья, какая нимфа! Это спутница одного из наших офицеров. Вам уже лучше? Кто вы? – присаживаясь на корточки возле меня, произнес генерал.
– Анжелика…
– Я еще больше сражен! Я просто раздавлен вашими достоинствами! Анжелика! Можно я дотронусь до ваших волос?
– Ни в коем случае! Вы не посмеете…, – тихо и твердо ответила я.
– Скажите мне вашу фамилию?
– Максимова. Я назвала номер части и площадки, на которой служит мой муж. – Все, о чем я здесь сказала – я сделаю – не сомневайтесь.
– Я не сомневаюсь, моя дорогая! Где вы живете сейчас? – не унимался мой собеседник, пристально глядя в мои глаза.
– В офицерском, на Студенческом.
– Михаил, будьте любезны, сопроводите нашу леди до госпиталя. Я позвонил уже кому надо – ее ждут.
Михаил жестом подтвердил свою готовность к исполнению распоряжения руководства. Медленно «выплывая» на крыльцо в сопровождение сотрудников штаба, я испытывала двоякое ощущение: права – не права и надо – не надо…
– Верните мне перчатки, – произнесла я, внезапно остановив Михаила.
Он, вскоре, появился с перчатками и помог мне сесть в служебную волгу. По дороге я думала о том, что надо же было докатиться до такого приступа истерии, что бы вот так – совершенно не задумываясь о последствиях для себя и своего мужа – взять и совершить поступок, которому в итоге не было даже названия! Подобное «донкихотство» меня всегда немного смущало в других людях и смешило чуть-чуть. Но тут я, сама проявила себя подобным образом.
– Когда не знаешь, что делать – делай шаг вперед, – тихо произнесла я, разглядывая территорию госпиталя, успокоившись.
– Что вы сказали? Я не расслышал, – обратился ко мне Михаил, въезжая на парковку.
– Мы – приехали, говорю!
Припорошенная тонким слоем снега территория госпиталя – была особым миром со своими радостями и особенностями. Редкий санитар волоком тащил повозку, с закрепленными на ней кастрюлями и бидонами. Посетители, в поисках нужного корпуса, загруженные сумками с бульонами и апельсинами – сновали взад вперед, то и дело, попадая не в ту дверь.
Оставив