Постановляю, за любые публичные выяснения отношений христиан между собой, кто из них является отступником, а кто истинно верующим, подвергать всех смертной казни без всяких разбирательств!». Прочитав указ, глашатай довольно резво покинул арену.
В тот же миг из глубин подтрибунных помещений раздался грозный рык. На арену один за другим вышло шесть огромных гривастых львов. Епископ Мильтиад побледнел и подошёл к самому краю ложи. Он всё понял, и опустив голову, стал молиться больше не обращая ни на кого внимания. Христиане, увидев своего молящегося за них святого отца и поняв, какой страшный конец их всех ожидает, сели все вместе и тоже стали молиться. Львы, хотя были голодны, нападать не спешили. Красноватый цвет арены пугал их, они щурили глаза, будто им ослеплённые, некоторые лениво потягивались, изгибая золотистые туловища, иные разевали пасти, точно желали показать зрителям свои страшные клыки. Но постепенно запах крови, оставленной провокаторами, возымел своё действие. Движение львов стали более беспокойными, гривы топорщились, ноздри с храпом втягивали воздух.
Внезапно среди христиан встал мужчина, повернувшись, он обвёл взглядом весь Колизей, вскинул обе руки вверх и стал ими трясти, как это делают победители среди гладиаторов, чтобы подзадорить зрителей. Над Колизеем раздался тысячеголосый вздох. Один из львов приблизился к христианам, ударом лапы сбил с ног стоящего мужчину, разодрал ему горло, из которого хлынула кровь. Положив ему на грудь свои огромные лапы, лев принялся слизывать её своим широким змеистым языком. Остальные львы, как по команде бросились на молящихся людей. Несколько женщин не смогли сдержать криков ужаса, но их заглушили рукоплескания, которые, однако, быстро стихли, желание смотреть было сильнее. Страшные картины представились взорам зрителей и христиан, головы людей целиком скрывались в огромных пастях, грудные клетки разбивались одним ударом когтей, мелькали вырванные сердца и лёгкие, слышался хруст костей в зубах хищников. Некоторые львы, схватив свою жертву за бок или за поясницу, бешеными прыжками метались по арене, словно искали укромное место, где бы сожрать добычу. Другие, затеяв драку, поднимались на задних лапах, схватившись передними, подобно борцам, и оглашали амфитеатр своим рёвом. Зрители вставали с мест. Многие спускались по проходам вниз, чтобы лучше видеть. Казалось, увлечённая зрелищем толпа, в конце концов, сама хлынет на арену и вместе со львами станет терзать людей. Временами слышался нечеловеческий визг, раздавались овации, слышалось рычанье, вой, стук когтей, ужасные крики и стоны…
Триумфатор, теперь уже префект Рима, Гай Руфина Волузиана сидел в своей ложе вместе с женой Нуммией. Шестидесятилетний префект пребывал в отличном расположении духа. Он совершенно не ощущал себя триумфатором, победа над Домицием Александром была совершенно предсказуема. Несколько лет назад он занимал должность проконсула Африки, и ему