Но память словно не хочет показывать что-то взрослому Павлу, что-то скрывает от него. Потому что неожиданно возвращает его в институтские годы, когда в этой комнате он писал курсовые работы и диплом.
Окончив институт, Павел довольно быстро женился. У него была хорошая работа – для человека его возраста. И они с женой стали снимать квартиру. Он всё реже наведывался к родителям. Их общение больше сводилось к телефонным разговорам. Со временем разговоры укорачивались, а визиты к родителям стали большой редкостью.
А потом коммерция. Постепенно Павел заработал свой первый миллион… Купил квартиру себе, а потом и родителям, перевёз их из этой убогой хрущёбы… Деньги… работа… работа… деньги… Мало что можно было вспомнить о последующих годах. Теперь вот он вынужден ездить с охраной и в бронике. Рад бы отказаться, да конкуренты не дремлют – всё норовят какую-нибудь пакость сделать…
И опять по кругу – юношество, школа… И что-то не пускает туда, дальше, в светлое беззаботное детство… Это мучает. Не дает покоя. И зачем он сюда приехал? Что позвало его с этот заброшенный дом, в котором не только он, но и его родители, слава богу, давно не живут… Через неделю этот дом пойдёт под снос. Что он тут ищет? Что забыл?
Павел обошёл свою бывшую комнату по периметру, вспоминая каждую деталь обстановки. Тогда, в его детстве и юношестве, на окнах висели занавески с огромными осенними кленовыми листьями. Даже в пасмурный день бордово-оранжевые листья на белом фоне создавали ощущение солнечности и яркости. Иногда мама меняла их на не менее яркие занавески с петухом, околицей и веселым карапузом, которые повторялись в шахматном порядке – тридцать или даже пятьдесят одинаковых петухов, околиц и карапузов… Там тоже преобладали красно-жёлто-оранжевые цвета, только у мальчика были синие штанишки, и у петуха в хвосте пара синих перьев. И те и другие занавески очень нравились Павлику. Он любил их разглядывать. Иногда, когда складки занавесок шевелись от сквозняка, ему казалось, что нарисованный мир оживает – кленовые листья начинают бесконечно падать и никогда не упадут, а близнецы-мальчики играют с близнецами-петухами.
Там, у окна, стоял письменный стол, такой же, какой был у миллионов советских граждан, – коричневый, сверкающий полировкой, с тремя ящиками справа. На столе стояла лампа, состоящая из двух параллелепипедов, – белый абажур и сплющенное основание соединялись хромированной трубкой. На основании лампы была здоровенная прямоугольная ярко-красная клавиша выключателя. Параллелепипеды можно было двигать относительно друг друга, абажур тоже двигался, чтобы была возможность направлять свет так, как хотелось. Красная глянцевая клавиша громко и аппетитно клацала, когда Павлик включал или выключал лампу. Она всегда так вкусно блестела! Своим блеском и цветом