– Да, дела… – озабоченно почесал макушку Иванов. – Ищите, хлопцы, ищите. Должно же оно где-то быть…
Искали со всем тщанием, перевернули мастерскую верх дном, все плиты вытащили на улицу, доски отовсюду отодрали… «Оно» как будто растворилось в воздухе. Опросили сторожа, тот подтвердил: нет, кроме столярки, никуда не заходил. Вы сами посмотрите, и так видно…
Да, видно. Кроме столярки, тут и прятать негде. Сторожка – крохотный сарай два на два, с топчаном и самопальной печкой. На всякий случай осмотрели, сторож не возражал.
Осмотрели для очистки совести и территорию, сделали вывод, что с началом сезона дождей тут никто ничего не трогал и вообще, мимо тропинки не ступала нога человека. И понятно, что такие вещи совать в штабель досок никто не будет.
А что совать-то? Да все те же документы, удостоверяющие личность и дающие право беспрепятственного передвижения в особой зоне, о которых говорилось десятком страниц ранее. Удостоверения личности, военные билеты, спецпропуска. В ящике запасливого кадровика было все что угодно, только не было там ни одного интересующего нас документа…
Тут очень вовремя позвонил Братковский. Обрадовал. Аварцы запираться не стали, быстренько раскололись. Гхм-кхм… Руденко обещал им за приличное вознаграждение перевести их срочнослужащих детишек из Пятигорска в Махачкалу. Вроде бы уже все в процессе, вопрос решится, как только привезут в дивизию очередную партию молодого пополнения… Допрашивали по разным углам, прокачали каждого по личностным факторам – не похоже, чтобы ребята договорились заранее. Руденко, скрепя сердце, подтвердил…
– Вот такие дела… – Иванов откровенно загрустил. – Так… Мы сейчас к нему домой съездим. Надо машину посмотреть. Если не хочет огласки и скандала, пусть домой позвонит, придумает что-нибудь насчет машины. Не хочет сотрудничать – без проблем, вломимся официально, с санкциями и полным обыском…
Насчет санкций, разумеется, полковник загнул. Но Руденко, естественно, об этом не знал, да и вообще, не в том он был положении, чтобы сейчас бить себя ногой в грудь по поводу законности проводимых нами мероприятий.
Через пять минут позвонил Братковский – можно ехать. Руденко предупредил домашних, что сейчас подъедут ребята, отгонят машину в сервис, мотор проверить. И объяснил свой скоропалительный отъезд в тапочках и трико: я все в том же сервисе, совсем рядом, скоро буду…
Мы оставили в покое дачу и поехали на Юбилейную. По поводу логики домашних Руденко, поверивших, что хозяин решил на ровном месте выпорхнуть из дома в шлепанцах и трико, дебатировать не стали. Приедем, откроют, и сразу видно будет, поверили или где.
А логика наших дальнейших действий была проста и подчинялась