Знакомый депутат Миша глянул на чумазых шахтеров и скривил козью морду.
– На фига мне эти пролетарии! А вот баб голых я бы купил! Какую – нибудь танцовщицу…
– Эти слова взбодрили Вальку на подвиг. Она вооружилась кистями, маслом. Уложила меня на софу в качестве натурщицы. Потом свою соседку Нэльку. Потом мою дочку Леночку. И через пару дней картина была готова.
– Лицо танцовщицы было сияющим, очаровательным. Копия Леночки. Но меж глаз красотки проходил суровый шов полотна. Валька по своей рассеянности увидела шов поздно. Пришлось лицо стирать, грунтовать холст и писать по-новой. Второй раз лицо получилось уже вымученным. Руки девы оказались маленькими в сравнении с ногами. Руки были от Леночки. Ноги от соседки Нэльки. С ее характерной шишкой у основания большого пальца. Нэлька по молодости носила узкую обувь. Что было от меня я уж утаю…
Признаться, позировать – труд не из легких.
А еще этот коврик жуткий, у ног красавицы! Его Валька срисовывала со своего замызганного половика!
– На фига ты рисуешь этот непотреб? – злилась я, глядя на коврик.
– Не правда! Коврик роскошный, сливового цвета!
– А бубен почему такой? Овальный! В какие передряги он то попал?
– Я так его вижу.
Что тут скажешь!? Что видит творец, простому смертному неведомо!
Короче, депутат Миша от такой красоты отказался напрочь.
Огрехи видели и покупатели, «тертые калачи», наводнившие клуб.
– А чего лицо у нее, как у обезьяны?
– Ой! Не фантазируйте! – защищаюсь я.
– А почему бубен у танцовщицы овальный?
– Таков замысел живописца!
– А у нее, что с ногами? Артрит? Вроде, рановато. Торговались ушлые перекупщики.
– Тут подходит ко мне экс – президент Ющенко с вышитыми рушныками под правой рукой и старинной бандурой под левой. Ющенко в клуб шастает каждую субботу и скупает всякий фольклорный арте – факт.
– А чому вона не в сорочци? Якбы в вышитой сорочци, я б купыв.
И пошел дальше, таща бандуру и разнося медовый дух. Кстати, дешево он за бандуру отдал. Всего – то 1 тысячу гривен! Но мужик, продавший бандуру, все равно был счастлив. И на радостях упросил президента сфотографироваться с ним. И с бандурой. На прощание.
А вскоре, ближе к закрытию клуба, мне удалось пристроить несуразную красотку одному упитанному коту, совсем неискушенному в художественных тонкостях мастера кисточки Бомбейкиной.
– Она такая позитивная! – сказал этот жирный кот и отслюнявил дорогущие доллары.
Когда Валька узнала об этом моем подвиге, она снова воодушевилась. Достала со шкафа банку с норковыми кисточками, отряхнула с них пыль. Готова написать новую голую бабу! А идея Ющенко ей понравилась.
– Только позирует ей пусть кто – то другой. Мне хватило!
Жора